Проклятый "Мустанг" - Прозоров Александр

– Змееныш, как называл его Кирцотьян, дорвался до власти.

– Возможно, когда-то в их семье произошел конфликт, о котором мы не знаем, Молдер, – покачала головой женщина. – И теперь Роберт просто мстит отцовскому имуществу, превращая его в ничто. Всякое бывает. И далеко не всегда обида равносильна преступлению.

– Ты не испытала того, что ощутил я, – Молдер, словно вспоминая пережитый ужас, прикрыл глаза и отрицательно покачал головой. – Бари Стимел подобного сделать не мог. В нем нет такой злобы. Мы бы ее почувствовали.

– Не уверена. Иногда самые отъявленные маньяки выглядят вполне мирными отцами семейств.

– Маньяки не умеют налагать проклятья на автомобили, – приподнялся на локтях Фокс Молдер. – Для этого нужна совсем другая внутренняя энергетика, образ мысли, отношение к окружающему миру.

– Ты так разволновался, что меня к тебе пускать перестанут, – поднялась Скалли. – Поэтому скажу одну вещь, которая должна тебя успокоить. Я получила адреса двух сокурсников Роберта Бартуолока, проживающих в этом городке. Я говорила, что он учился в университете Ричмонда?

– Нет.

– Он окончил химический факультет, после чего был назначен заместителем управляющего на папин химический комбинат. Но уже через месяц оказался уволен. Такой вот интересный момент. Я попытаюсь узнать, за что его выгнали, и насколько прилежно он учился. Может, что-нибудь и всплывет.

Окружная больница графства Рокингем,

город Рейдсвил, штат Северная Каролина,

24 июля 1998 г. 19:40.

В пятницу Фоксу Молдеру плотно замотали бинтами грудную клетку, но зато разрешили вставать и немного прогуливаться по палате, при условии, что после каждой десятиминутной прогулки он будет полчаса отдыхать в постели. Спецагент так и поступал, аккуратно сверяясь с часами. Выходил в коридор, медленно прогуливался до поста медсестры, на котором густо пахло лекарствами, возвращался назад, укладывался на одеяло и закрывал глаза. Очень хотелось сделать вдох полной грудью – но бинты мешали, отчего постоянно возникало ощущение нехватки воздуха.

Скалли появилась только вечером, в несколько приподнятом настроении и с толстым конвертом в руках.

– Уже гуляешь? – поинтересовалась она, перехватив напарника в коридоре.

– Доктор разрешил, – тут же оправдался Молдер, и сразу спросил: – А ты чего узнала?

– Не знаю, надо ли тебе говорить, или нет, – покосилась на пост дежурной женщина, – но, оказывается, Роберт Бартуолок устраивал в университеты самые настоящие спиритические сеансы и организовывал публичные магические опыты. Про это вспомнили обе свидетельницы. Говорят, каждый раз там стоял дикий визг, а некоторые зрители даже убегали от страха.

– Да! – Молдер ударил себя кулаком в ладонь. – Так я и знал! Это он.

– Еще они припомнили, что у Бартуолока была дурная слава. Вроде, кого-то он даже изнасиловал, опоив у себя в комнате, сделал несколько несмешных пакостей преподавателям, вроде опрыскивания брюк и юбок составом, постепенно разъедающим ткань до состояния полных лохмотий, или подсовывания в унитазы мощных петард. У него было странное чувство юмора, и большинство студентов Роберта сторонилось.

– Вот это другое дело, – кивнул Молдер. – Это описание куда больше подходит тому, кого мы ищем.

– Учением он особо не тяготился, поскольку был умен и показывал средние успехи без особых усилий.

– Тоже совпадает с нужным портретом.

– Подозревался в срыве одного из заседаний попечительского совета, но доказать ничего не удалось. На, – Скалли наконец-то передала конверт своему напарнику. – Только до понедельника не открывай. Там фотографии Бартуолока и кое-что из официальной информации о нем.

– Тогда зачем ты мне его отдаешь?

– Хочу завтра отправиться в Вашингтон следом за твоим «Мустангом», в лабораторию. А тебя выпишут только в понедельник.

– Ничего не понимаю, – замотал головой Молдер, вертя в руках конверт. – Какая связь?

– Понимаешь, собирая информацию про Роберта Бартуолока, я разослала запросы во все службы. Так вот, в девяносто первом году, в марте, он на две недели выезжал в Коста-Рику. Если ты помнишь, между покупкой Робертом «Мустанга» и дарением машины брату прошло около месяца. И две недели из этого времени Бартуолок провел там, в Латинской Америке.

– Вот как? – агент надолго задумался. – Кажется, я начинаю понимать. Я, пока лежал здесь, все пытался понять, как при такой ненависти к людям он ограничился изготовлением только одной проклятой машины. Похоже, это оказалось не так просто, и он ездил в Коста-Рику за недостающими для обряда компонентами.