Град обреченный - Стругацкие Аркадий и Борис

– Вот! – сказал Давыдов. – Пришел-таки я, как обещал. Бутыль видел? Тебе. Картошка еще тебе – два мешка. Давали мне за них, понимаешь, одну вещь. Нет, думаю, на хрен мне все это. Отвезу лучше хорошему человеку. Они тут в своих хоромах каменных живут, как гниют, белого света не видят… Слушай, Андрей, вот я тут Кэнси говорю, японцу, плюньте, говорю, ребята! Ну чего вы здесь еще не видели? Собирайте своих детишек, баб, девок, айда все к нам…

Кэнси, все еще в форме после дежурства, но в мундире нараспашку, неловко орудуя одной рукой, расставлял на столе разнокалиберную посуду. Левая рука у него была обмотана бинтом. Он улыбнулся и покивал Давыдову.

– Этим и кончится, Юра, – сказал он. – Вот будет еще нашествие кальмаров, и тогда мы все как один подадимся к вам на болота.

– Да чего вам ждать этих… как их… Плюньте вы на этих камаров. Вот завтра поеду поутру порожняком, телега пустая, три семьи свободно можно погрузить. Ты ведь не семейный? – обратился он к Андрею.

– Бог спас, – сказал Андрей.

– А девушка эта кто тебе? Или она не твоя?

– Она новенькая. Сегодня ночью прибыла.

– Так чего лучше? Барышня приятная, обходительная. Забирай и поехали, а? У нас там воздух. У нас там молоко. Ты ведь молока, наверное, уже год не пил свежего. Я вот все спрашиваю, почему в магазинах у вас молока нет? У меня у одного три коровы, я это молоко и государству сдаю, и сам ем, и свиней кормлю, и на землю лью… Вот у нас поселишься, понимаешь, проснешься поутру в поле идти, а она тебе, твоя-то, крынку парного, прямо из-под коровы, а? – Он крепко замигал обоими глазами по очереди, захохотал, ахнул Андрея по плечу и, твердо скрипя половицами, прошелся по комнате – остановил патефон и вернулся. – А воздух какой? У вас здесь и воздуха не осталось, зверинец у вас здесь, вот и весь ваш воздух… Кэнси, да что ты все стараешься? Девку позови, пусть поставит посуду.

– Она там картошку чистит, – сказал Андрей, улыбаясь. Потом спохватился и стал помогать Кэнси. Очень свой человек был Давыдов. Очень близкий. Будто знакомы уже целый год. А что, если и верно – махнуть на болота? Молоко не молоко, а жизнь там, наверное, действительно здоровее. Ишь он какой стоит, как памятник!

– Стучит там кто-то, – сообщил Давыдов. – Открыть или сам откроешь?

– Сейчас, – сказал Андрей и пошел к парадному. За дверью оказался Ван – уже без ватника, в синей саржевой рубахе до колен, с вафельным полотенцем вокруг головы.

– Баки привезли! – сказал он, радостно улыбаясь.

– Ну и хрен с ними, – ответствовал Андрей не менее радостно. – Баки подождут. Ты почему один? А Мэйлинь где?

– Она дома, – сказал Ван. – Устала очень. Спит. Сын немного захворал.

– Ну заходи, чего стоишь… Пойдем, я тебя с хорошим человеком познакомлю.

– А мы уже знакомы, – сказал Ван, входя в столовую.

– А, Ваня! – обрадованно закричал Давыдов. – И ты тоже тут! Нет, – сказал он, обращаясь к Кэнси. – Знал я, что Андрей – хороший парень. Видишь, все у него хорошие люди собираются. Тебя вот взять, или еврейчика этого… как его… Ну, теперь у нас пойдет пир горой! Пойду посмотрю, чего они там копаются. Там и делать-то нечего, а они, понимаешь, развели работу…

Ван быстро оттеснил Кэнси от стола и принялся аккуратно и ловко переставлять приборы. Кэнси свободной рукой и зубами поправлял повязку. Андрей сунулся ему помогать.

– Что-то Дональд не идет, – сказал он озабоченно.

– Заперся у себя, – отозвался Ван. – Не велел беспокоить.

– Чего-то он хандрит, ребята, последнее время. Ну и бог с ним. Слушай, Кэнси, что это у тебя с рукой?

Кэнси ответил, слегка скривив лицо:

– Павиан цапнул. Такая сволочь – до кости прокусил.

– Ну да? – поразился Андрей. – А мне показалось, они вроде мирные…

– Ну, знаешь, мирные… Когда тебя поймают и начнут тебе ошейник клепать…

– Какой ошейник?

– Приказ пятьсот семь. Всех павианов перерегистрировать и снабдить ошейником с номером. Завтра будем раздавать их населению. Ну, мы штук двадцать окольцевали, а остальных перегнали на соседний участок, пусть там разбираются. Ну, чего ты стоишь с открытым ртом?.. Рюмки давай, рюмок не хватает…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда выключили солнце, вся компания была порядочно уже на взводе. В мгновенно наступившей темноте Андрей вылез из-за стола и, сшибая ногами какие-то кастрюли, стоящие на полу, добрался до выключателя.