Трансмиграция Тимоти Арчера - Дик Филип К.

— Разве ты не знал? — изумилась я.

Тим озадаченно ответил:

— Не думаю.

Кирстен разглядывала его с непроницаемым выражением лица.

— У меня есть несколько очень хороших книг о Валленштейне, — продолжил Тим. — Знаете, Валленштейн во многом походил на Гитлера.

Кирстен и я промолчали.

— Валленштейн обратил Германию в руины. Он был великим полководцем. Фридрих фон Шиллер, как вы, наверное, знаете, написал о нем три пьесы, которые называются «Лагерь Валленштейна», «Пикколомини» и «Смерть Валленштейна». Это глубоко волнующие пьесы. Они, несомненно, придают еще большую значимость роли самого Шиллера в развитии западной мысли. Позвольте мне прочитать вам кое-что. — Отложив сигарету, Тим подошел к книжному шкафу. Через несколько мгновений он вытащил нужную книгу. — Это может пролить некоторый свет на тему. В письме своему другу — дайте-ка посмотрю, здесь есть имя, — в письме Вильгельму фон Гумбольдту, почти в самом конце своей жизни, Шиллер сказал: «В конце концов, мы оба — идеалисты, и нам следует стыдиться утверждения, что это материальный мир сформировал нас, а не мы его». Сутью взглядов Шиллера была, конечно же, свобода. Он закономерно погрузился в великую драму Нидерландской революции и… — Тим умолк в раздумьях, беззвучно шевеля губами и рассеянно уставившись перед собой. Кирстен, сидя на диване, все курила и смотрела на него. — Ладно, — наконец произнес Тим, пролистывая книгу, которую так и держал в руках, — я прочту вам еще кое-что. Шиллер написал это, когда ему было тридцать четыре года. Возможно, это суммирует большинство наших устремлений, наших самых возвышенных устремлений. — Глядя в книгу, Тим прочитал вслух: — «Теперь же, когда я начал понимать и применять должным образом свои духовные силы, болезнь, к несчастью, угрожает подорвать мои физические силы. Тем не менее я буду делать что могу, и когда в конце концов здание начнет рушиться, я сумею уберечь все достойное сохранения». — Тим закрыл книгу и поставил ее на полку.

Мы все так же молчали. Я даже не думала, просто сидела.

— Шиллер очень важен для двадцатого века, — сказал Тим. Он затушил окурок истлевшей сигареты и надолго уставился на пепельницу.

— Я хочу заказать пиццу, — произнесла Кирстен. — Я не в состоянии заняться обедом.

— Хорошо, — откликнулся Тим, — закажи с канадским беконом. А если у них есть безалкогольные напитки…

— Я могу приготовить обед, — заявила я.

Кирстен встала и пошла к телефону, оставив меня и Тима вдвоем. Тим сказал мне серьезно:

— Это действительно дело огромной важности — познать Бога, разгадать Абсолютную Сущность, как это выражает Хайдеггер. «Sein» по его терминологии. «Бытие». То, что мы обнаружили в уэде саддукеев, — просто жалкое описание.

Я кивнула.

— Как у тебя с деньгами? — Тим полез в карман пиджака.

— Спасибо, у меня есть, — ответила я.

— Ты все еще работаешь? В недвижимости… — Он поправил себя: — Ты ведь юридический секретарь, так ты еще там работаешь?

— Да. Но я всего лишь машинистка.

— Я считал свою работу адвоката утомительной, но полезной. Я бы посоветовал тебе стать юридическим секретарем, а затем, быть может ты сможешь использовать это как отправную платформу и заняться правом, стать адвокатом. Однажды ты сможешь стать даже судьей.

— Пожалуй, — отозвалась я.

— Джефф обсуждал с тобой «энохи»?

— Да, ты писал нам об этом. И мы читали статьи в газетах и журналах.

— Они использовали этот термин в особенном смысле, в техническом смысле… Саддукеи. Он не мог означать Божественный Разум, так как они говорят об обладании им в буквальном смысле. Есть одна строчка в Летописи Шесть: «Энохи умирает и возрождается каждый год, и с каждым последующим годом энохи становится больше». Или «крупнее». Он мог быть «больше» или «крупнее», а может и «выше». Совершенно непонятно, но переводчики работают над летописями, и мы надеемся получить готовый перевод в ближайшие полгода… И, конечно же, идет работа над восстановлением по фрагментам поврежденных свитков. Я не знаю арамейского, как ты, наверное, считаешь. Я изучал греческий и латынь… Тебе ведь известно выражение «Бог — последний бастион перед небытием»?

— Тиллих.

— Прости?

— Это сказал Пауль Тиллих.^[49]

— Не уверен, — возразил Тим. — Определенно это был один из протестантских теологов-экзистенциалистов. Это мог быть Райнхольд Нибур.^[50] Он ведь американец, точнее, был американцем — совсем недавно он умер. Одна вещь, которая интересует меня в Нибуре… — Он умолк на мгновение. — Нимеллер^[51] во время Первой мировой войны служил на германском флоте. Он активно работал против нацистов и продолжал проповедовать до 1938 года. Он был арестован гестапо и заключен в Дахау. Нибур поначалу был пацифистом, но потом убеждал христиан поддержать войну против Гитлера. По моему мнению, одно из существенных отличий между Валленштейном и Гитлером — в действительности это величайшее сходство — заключается в клятвах верности, которые Валленштейн…