Empire V - Пелевин Виктор

Все это время у меня сгущалось предчувствие, что впереди меня ждет новое испытание, куда серьезней предыдущих. Когда предчувствие достигло достаточной густоты и плотности, произошла материализация. Она приняла форму Митры. Он пришел утром, без звонка. К этому времени я уже почти не был на него зол.

— Я от тебя такого не ждал, - сказал я. - Зачем ты все рассказываешь Гере?

— А что я ей рассказал? - опешил он.

— Про препарат "Рудель Зоо", - ответил я. - Что я его вылизал досуха.

— Я такого не говорил, - сказал Митра. - Мы беседовали про разные редкие препараты, и я упомянул, что этот тебе достался по наследству. Насчет того, что ты его досуха вылизал, она сама догадалась. Гера необыкновенно тонко чувствует собеседника.

— Не надо было ей вообще ничего говорить на эту тему, - сказал я. - Неужели не понятно?

— Теперь понятно. Извини, не подумал.

— Чем обязан визиту?

— Мы едем к Энлилю Маратовичу. Сегодня плотный день, и ночь тоже. Днем тебя представят богине. А ночью будет капустник.

— Что это такое?

— Ритуальный вечер дружбы вампиров и халдеев. Если коротко о сути, хитрые и бесчеловечные существа устраивают вечеринку, где убеждают друг друга в том, что они простодушные добряки, которым не чуждо ничто человеческое…

— Кто там будет?

— Из тех, кого ты знаешь - твои учителя. Ну и твоя соратница по учебе.

Ты, похоже, по ней уже скучаешь?

— Гера там тоже будет? - спросил я нервно.

— Причем тут Гера?

— А о ком ты тогда говоришь?

— Локи принесет свою резиновую женщину… Ой, какой взгляд, я сейчас сгорю, хе-хе… Он не тебе ее принесет, дурачина, это такая традиция. Типа юмор. Одевайся.

Оставив Митру в гостиной, я пошел в спальню и открыл шкаф. После прогулки с Герой все мои купленные с манекенов комбо-наряды вызывали во мне отвращение. Теперь они казались тематической подборкой из музея дарвинизма: свадебные перья попугаев, отвергнутых естественным отбором. Я оделся во все черное - таких рубашек у меня не было, и я надел под пиджак хлопчатобумажную футболку. "Это даже хорошо, - думал я, - что Геры не будет. А то решит, что сильно влияет на мои вкусы…" - Выглядишь как настоящий вампир, - одобрительно сказал Митра.

Он тоже был одет в черное, но куда шикарнее, чем я. Под его смокингом был черный пластрон и крохотная бабочка из алого муара. Он благоухал модным одеколоном "New World Odor" от Gap. Все вместе делало его похожим на отучившегося в Йеле цыганского барона.

Внизу ждала та самая машина, которая увезла нас с Герой из жилища Энлиля Маратовича - черный лимузин неизвестной мне марки. За рулем сидел знакомый шофер. Когда мы залезли внутрь, он вежливо улыбнулся мне в зеркальце. Машина тронулась; Митра нажал на кнопку, и из стенки впереди поднялась стеклянная перегородка, отделившая нас от шофера.

— Кто такие халдеи? - спросил я.

— Это члены организации, которая сопрягает мир вампиров с миром людей.

Обычно ее называют "Гильдия Халдеев", но ее официальное название - "Общество Садовников".

— Зачем они нужны?

— Людей надо держать в узде. Этим и занимаются халдеи. Уже много тысяч лет. Это наш управляющий персонал.

— Как они управляют людьми?

— Через структуры власти, в которые входят. Гильдия халдеев контролирует все социальные лифты. Без ее ведома человек может подняться только до определенной карьерной ступеньки.

— Понятно, - сказал я, - масонский заговор? Мировое правительство?

— Типа того, - улыбнулся Митра. - Человеческая конспирология - весьма полезная для нас вещь. Люди знают - есть какое-то тайное общество, которое всем управляет. А о том, что это за общество, с давних пор спорят все газеты. И, как ты понимаешь, будут спорить и дальше.

— А почему халдеи подчиняются вампирам?

— Все держится на традиции. На том, что дела обстояли так всегда.

— И все? - изумился я.

— А как это может быть по-другому? Власть любого короля держится только на том, что вчера он тоже был королем. Когда он просыпается утром в своей кровати, у него в руках нет никаких рычагов или нитей. Любой из слуг, которые входят в спальню, может свернуть ему шею.

— Ты хочешь сказать, что люди могут… Свернуть шеи вампирам?

— Теоретически да, - ответил Митра. - А практически - вряд ли. Без нас исчезнут все фундаментальные смыслы. Человечество останется без скелета.

— Смыслы, скелеты… Это все разговоры, - сказал я. - Людей этим сегодня не удержать. Какие-нибудь реальные средства контроля у нас есть?

— Во-первых, традиция - это очень реальное средство контроля, поверь мне. Во-вторых, мы держим халдеев на поводке, контролируя их красную жидкость. Мы знаем все их мысли, а это производит на людей неизгладимое впечатление. От нас ничего нельзя скрыть. У людей есть понятие - инсайдерская информация. Мы делаем ее, так сказать, аутсайдерской. Это основной товар, который мы обмениваем на человеческие услуги.

— А почему люди ничего про это не знают?

— Как не знают? Знают, и очень давно. Например, советником английских королей много веков был так называемый "лорд-пробователь" - сам понимаешь кто. Про него даже в учебнике истории написано. Естественно, написали какую-то смешную чушь, что он якобы пищу пробовал - проверить, не отравленная ли. Ничего так работка для лорда. Мог бы еще подрабатывать говно вывозить… Полностью перекрыть утечку информации невозможно, но мы можем добиться того, что она будет невероятно искажена. Нам помогает склонность людей считать нас гораздо более сверхъестественными существами, чем мы есть на самом деле. У них кружится голова от близости к бездне. Юмор в том, что по сравнению с той бездной, в которую сегодня ухнули люди, наша не так уж глубока…

Я вспомнил пропасть, над которой парил во время великого грехопадения, и задумался. Действительно, какая бездна была глубже - черный колодец Хартланда, куда я начал спуск, или зияющее очко универсама, где я работал грузчиком? Дело было не в универсаме - любой жизненный выбор, оставленный молодому человеку моих лет, был несомненной норой, ведущей в нижнюю тьму.

Различался только наклон коридора. Если разобраться, не вампиры, а люди висели головой вниз, просто глубина называлась у них высотой…

— Халдеи, - пробормотал я, - халдеи… У нас в дискурсе что-то было такое… Это племена, которые правили Вавилоном? Или так бандиты называют официантов?

— Про официантов не знаю, - сказал Митра. - А насчет Вавилона - совершенно верно. Гильдия халдеев существовала еще в Вавилоне, отсюда и название.

— А почему их второе название "Общество Садовников"?

— Потому что они служат Дереву Жизни. Это одна из ипостасей великой богини. Такое дерево есть в каждой стране.

— Что, в каждую страну откуда-то завозят?

— С точностью до наоборот. Отдельная человеческая нация со своим языком и культурой образуются там, где есть такое дерево. Вокруг него, так сказать.

Но с другой стороны, все Деревья Жизни - это одно и то же дерево.

— А кто такая великая богиня? Только не говори, пожалуйста, что это одна из ипостасей Дерева Жизни.

Митра засмеялся.

— Узнаешь вечером, - сказал он. - Обещаю, что впечатление будет сильным.

Я почувствовал тревогу, но решил не поддаваться ей.

— Все же я не понимаю, - сказал я, - зачем тайному обществу людей, которое контролирует все социальные лифты, работать на вампиров? Зачем им вообще работать на кого-то, кроме самих себя?

— Я же сказал. Мы читаем в их душах.

— Да ладно тебе. Одна варфоломеевская ночь, и никто ничего больше не читает. Если халдеи настолько серьезные люди, что могут контролировать весь этот ядерно-финансовый бардак, зачем им ухаживать за каким-то Деревом Жизни?

Люди в наше время очень прагматичны. И чем выше они поднимаются на своих социальных лифтах, тем они прагматичнее. Уважение к традиции сегодня не мотивация.

Митра вздохнул.

— Ты все понимаешь верно, - сказал он. - Но верхушка человечества оберегает Дерево Жизни именно из прагматизма.

— Почему?

— Прагматизм - это ориентация на практическое достижение цели. Если цель отсутствует, ни о каком прагматизме нельзя говорить. А цель перед людьми появляются именно благодаря Дереву Жизни.

— Каким образом?

— Это тебе расскажет Энлиль Маратович.

— Хорошо, - сказал я. - А что такое баблос? Можешь хотя бы это сказать?

Митра страдальчески наморщился.

— К Энлилю! - прокричал он и замахал руками, словно отбиваясь от стаи летучих мышей.

На нас покосился водитель - видимо, услышал что-то сквозь перегородку или увидел движение. Я повернулся к окну.

За обочиной мелькали блочные восемнадцатиэтажки спальных районов, последние постройки советской эпохи. Я пришел в мир на самом ее закате. Я был слишком мал, чтобы понимать происходящее, но помнил звуки и краски того времени. Советская власть возвела эти дома, завезла в них людей, а потом вдруг взяла и кончилась. Было в этом какое-то тихое "прости".