Трансмиграция Тимоти Арчера - Дик Филип К.

Хорошо, сказала я себе, я подумаю об этом. В этот особенный день я предпочла бы не думать ни о чем. Что-то произошло, что-то важное, но я не желаю вспоминать об этом. Никто не желает. Я вижу это вокруг себя, ту же самую реакцию. Свою же реакцию в других, в этом миленьком плавучем доме у пятых ворот. Где вы платите сотню долларов — ту же сумму, я полагаю, что Тим и Кирстен заплатили этой чокнутой, этой шарлатанке и медиуму в Санта-Барбаре, которая всех нас погубила.

Кажется, сотня долларов — магическая сумма, открывающая дверь в просвещение. Поэтому я и здесь. Моя жизнь посвящена поискам образования, как и другие жизни вокруг меня. Это шум района Залива, грохот и гул смысла. Ради этого мы и существуем — учиться.

Научи нас, Бэрфут, сказала я про себя. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Я, со своей-то недостаточностью понимания, жажду знать. Ты можешь начать с меня, я самая внимательная из твоих учеников. Я верю всему, что ты говоришь. Я законченная дура, подойди да возьми. Давай. Продолжай издавать звуки, они убаюкивают меня, и я забываю.

— Юная леди, — произнес Бэрфут.

Вздрогнув, я поняла, что он обращается ко мне.

— Да, — ответила я, поднимаясь.

— Как тебя зовут?

— Эйнджел Арчер.

— Почему ты здесь?

— Чтобы сбежать.

— От чего?

— От всего.

— Почему?

— Потому что больно.

— Ты имеешь в виду Джона Леннона?

— Да. И другое. Много чего.

— Я обратил на тебя внимание, потому что ты спала. Может ты этого не осознавала. Ты осознавала это?

— Я осознавала.

— Ты хочешь, чтобы я тебя так и воспринимал? Как спящую?

— Оставьте меня в покое.

— То есть дать тебе спать.

— Да.

— «Звук одной хлопающей ладони»,^[96] — процитировал Бэрфут.

Я ничего не ответила.

— Ты хочешь, чтобы я ударил тебя? Дал пощечину? Чтобы разбудить тебя?

— Мне все равно. Для меня это не имеет значения.

— Что же тогда тебя пробудит? — спросил Бэрфут.

Я не ответила.

— Моя работа — пробуждать людей.

— Вы еще один рыбак.

— Да, я ловлю рыбу. Не души. Я не знаю о «душах». Я знаю лишь о рыбе. Рыбак ловит рыбу, если же он думает, что ловит что-то другое, то он дурак. Он обманывает себя и тех, кого ловит.

— Тогда ловите меня.

— Чего ты хочешь?

— Никогда не просыпаться.

— Тогда иди сюда. Иди и встань рядом со мной. Я научу тебя, как спать. Трудно спать, если надо просыпаться. Ты спишь плохо, ты не умеешь. Я могу научить тебя этому так же легко, как и могу научить тебя пробуждаться. Ты можешь получить все, чего бы ни хотела. Ты уверена, что знаешь, чего хочешь? Может, втайне ты хочешь проснуться. Ты можешь ошибаться в себе. Иди сюда. — Он протянул руку.

— Не прикасайтесь ко мне, — сказала я, подходя к нему. — Я не хочу, чтобы ко мне прикасались.

— То есть ты знаешь это.

— Я уверена в этом.

— Может, всё с тобой не так именно из-за того, что к тебе никто не прикасался.

— Рассказывайте мне тут. Мне нечего ответить. Что бы я ни сказала…

— Ты никогда ничего не говорила. Ты молчала всю свою жизнь. Говорил лишь твой рот.

— Как вам будет угодно.

— Повтори мне свое имя.

— Эйнджел Арчер.

— У тебя есть тайное имя? Которое никто не знает?

— Нет у меня тайного имени, — ответила я. А затем я сказала: — Я — предатель.

— Кого ты предала?

— Друзей.

— Что ж, Предатель, расскажи мне, как ты погубила своих друзей. Как ты это сделала?

— Словами. Как сейчас.

— Ты умеешь обращаться со словами.

— Еще как умею. Я — болезнь, словесная болезнь. Меня учили этому профессионалы.

— У меня нет слов.

— Ладно, — ответила я. — Тогда я послушаю.

— Теперь ты начинаешь понимать.

Я кивнула.

— У тебя есть дома животные? — продолжал Бэрфут. — Собака или кошка? Животное?

— Две кошки.

— Ты чистишь, кормишь их, заботишься о них? Несешь за них ответственность? Несешь их к ветеринару, когда они болеют?

— Конечно.

— Кто делает все это для тебя?

— Для меня? Никто.

— Ты можешь это делать сама?

— Да, могу.

— Тогда, Эйнджел Арчер, ты живая.

— Неумышленно.

— И тем не менее. Ты так не думаешь, но ты живая. Под бременем слов, словесной болезни, ты живая. Я пытаюсь сказать тебе это без слов, но это невозможно. Все, что у нас есть, — это слова. Сядь назад и слушай. Все, что я сегодня с этих пор говорю, относится к тебе. Я говорю с тобой, но не словами. Ты понимаешь смысл этого?