Боги богов - Рубанов Андрей

В ознаменование сего факта шесть женщин начертали знак, состоявший из трех прямых линий, заключенных в круг и перекрещенных меж собой. Круг символизировал Мать Матерей и делился на шесть секторов, по числу Двух Первых Матерей и Четырех Первых Дочерей.

Разделившись на части, Мать Матерей прекратила существование, но оставила пророчество о четырех Тжи: великих чудесах, которые произойдут одно за другим, постепенно подготавливая мир к гибели. В момент возникновения четвертого и последнего, самого чудесного Тжи Первые Дочери прельстятся его неземной красотой, вступят в битву друг с другом и снова сольются в единое целое. Останется только Мать Матерей. Потом всё начнется сначала.

Подробности пророчества держались в тайне, однако из донесений Верховного жреца Марат знал, что среди матерей родов нет единого мнения насчет Города-на-Берегу. Каждая из одиннадцати старух толковала завет по-своему. Одни считали Город вторым Тжи. Другие утверждали, что Город есть обман, декорация, ложный Тжи, и дни его сочтены. Были и те, кто настаивал на самом революционном, парадоксальном варианте: два первых Тжи появились еще в незапамятные времена, ныне память о них утрачена, третьим чудом считается Узур, а Город с его Пирамидой есть четвертый и последний Тжи. Запрет на изображение священного знака есть прямое доказательство приближения конца света. Большой Бродяга явился из-за гор и объявил себя единственным носителем силы — это ли не катастрофа? Скоро Огонь начнет воевать с Водой, а Земля — с Воздухом, Мать Матерей втянет дочерей обратно в свое лоно, и не будет ничего.

Митрополит, умевший мыслить смело и даже парадоксально, считал, что апокалиптические настроения следует поощрять. Однако сам он, к сожалению, тоже был сыном своего века, впитавшим принципы матриархата с молоком матери. Он не верил, что в начале жизни может пребывать мужчина — даже такой грозный и мощный, как Владыка. Митрополит мог посеять среди народа сомнение, организовать изощренную интригу, провозгласить войну, конец света — что угодно, но вообразить самца источником силы он не мог, такое просто не укладывалось в его голове.

В идеологии аборигенов самцы вообще не имели места. Все четыре основные стихии имели женское начало и во всех известных Марату наречиях назывались женскими именами. В какой момент сотворения мира появились мужчины и как верования объясняют их роль в деторождении — выяснить так и не удалось. Самец вообще не был включен в систему представлений о Вселенной, воспринимался как часть самки, несамостоятельная сущность.

Ах, дурак я, думал Марат, хватая широко раскрытым ртом предутренний воздух вместе со сладкими водяными брызгами. Надо было начинать покорение берега с тщательной разведки. Сначала проанализировать их духовный мир и только потом начинать войну, и не простую, а священную. Проливать кровь под знаком исполнения пророчества о четвертом Тжи. А на роль Матери Матерей — чего проще — назначить Жильца. Дешево и сердито. Правда, старик вряд ли пришел бы в восторг от такой перспективы…

Еще какое-то время — полчаса или чуть больше — он в полную силу работал руками и ногами, пока не ударился рукой об острый подводный камень. Выругался, но понял, что на самом деле следует поблагодарить судьбу. Здесь начинался большой риф, нагромождение кораллов достигало поверхности; неосторожный пловец вполне мог разбить голову или глубоко распороть грудь.

Марат осторожно влез и сел, оказавшись в воде по пояс, огляделся.

Небо на востоке светлело. Плот с Жильцом маячил далеко впереди, выглядел как черная точка на зеленом фоне — ни на чем другом глаз не задерживался. В воздухе ощущалось напряжение, поверхность океана была ровной, как стекло, и Марат, отдохнув несколько минут, соскользнул в плотную воду и двинулся дальше, ибо хорошо знал, что в это время года внезапные периоды полного безветрия означают только одно: шторм может начаться в любой момент.

Но и десять минут неподвижности вполне освежили его. Тяжесть, накопившаяся в мышцах, исчезла. Да, он устал, четыре часа в воде утомили, но не вымотали, не довели до изнеможения. За семь последних лет бывший пилот хорошо понял, что на Золотой Планете невозможно устать, умереть от голода и замерзнуть. Местный воздух богат озоном и кислородом, и в нем, может быть, содержатся еще какие-то субстанции, неизвестные науке, но оказывающие на организм человека самое благотворное воздействие.