Загнанная - Каст Кристин

— Ах ты, стерва! — завизжала Неферет. — Но на этот раз я не позволю тебе победить!

Не обращая внимания на нее, я повернулась к бабушке.

— Последняя — Земля! — повторила я. Бабушка взяла мою руку в свою, и мы вместе повернулись к Неферет и Калоне.

— Не проклинайте его, — голос сестры Мэри Анжелы звучал так безмятежно, что казался потусторонним. — Тьма и гнев настолько давно стали его спутниками, что он не испугается проклятия.

— Благословение! — воскликнула Стиви Рей.

— Вот именно! — подхватила Афродита. — Тот, кто исполнен ненависти, просто не знает, что делать с любовью! — Она на миг встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

— Благослови его, бабушка, — попросила я. Мы присоединимся к тебе.

И тогда над замерзшей землей вознесся громкий голос моей бабушки, усиленный Духом и Кровью, Землей и Ночью, объединенными любовью и Человечностью.

— Калона, мой у-до, — бабушка назвала падшего ангела древним словом чероки, означавшим «брат». — Даю тебе мое благословение! — вскричала она и начала произносить с детства знакомое мне благословение народа чероки, прозвучавшее, как возвращение домой. — Пусть теплые ветра Небес ласково веют над твоим вигвамом…

И мы пятеро повторили:

— Пусть теплые ветра Небес ласково веют над твоим вигвамом…

Бабушка продолжила:

— Пусть Великий дух благословит всех, кто входят в него…

Мы вторили ей, и на этот раз к нам присоединились Дэмьен и Близняшки.

Сильный голос бабушки ни разу не дрогнул во время всего благословения.

— Пусть твои мокасины не знают усталости и пройдут много счастливых дорог по снегам…

На этот раз к нам присоединились все стоявшие за кругом. Благословение эхом гремело над обледеневшей землей, и я знала, что даже монахини-бенедиктинки присоединили свои молитвы к нашим словам.

Когда бабушка перешла к завершающей части благословения, голос ее наполнился такой любовью, теплом и радостью, что у меня слезы брызнули из глаз.

— И пусть радуга всегда танцует над твоими плечами…

Мы начали повторять ее слова, и тут раздался ужасный крик Калоны. Падший ангел остановился в нескольких шагах от меня. Неферет была рядом с ним, и ее красивое лицо исказилось от ненависти.

Калона протянул ко мне дрожащую руку.

— Почему ты так поступила, А-я ?

Я заглянула в его прекрасные янтарные глаза и сказала правду:

— Потому что выбрала любовь.

В тот же миг ослепительная серебряная нить нашего круга задрожала, вырвалась из-за моей спины и сверкающим арканом обвилась вокруг Калоны и Неферет.

Петля затягивалась на глазах. Я знала, что светящаяся нить сплетена из могущества стихий, но в эту ночь ее усиливали Ночь, Дух, Кровь, Человечность и Земля.

С жутким криком Калона пошатнулся, а в него отчаянно вцепилась визжащая Неферет. Она кричала от боли и ужаса, а льнущая к ней тьма бешено извивалась и крутилась вокруг.

И тогда, не сводя с меня глаз, Калона крепко обнял Неферет, обхватил ее своими могучими крыльями цвета непроглядной ночи и поднялся в небо.

На миг он застыл в воздухе и с шумом захлопал крыльями, преодолевая притяжение земли, а затем серебряная нить с силой отпрянула назад, набирая разбег, развернулась и с могучей силой взметнулась вверх, унося крылатого демона и падшую Верховную жрицу все выше, выше и выше, пока они не скрылись в облаках. Пересмешники с отчаянным карканьем бросились за ними следом.

Как только Калона скрылся из виду, я почувствовала знакомое жжение в груди, и поняла, что очень скоро увижу там очередную Метку моей Богини, которая на этот раз будет навсегда отмечена шрамами и нечеловеческой болью.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Очень долго никто не произносил ни слова. Наконец, почти на автопилоте, я отпустила стихии и закрыла круг. Не выходя из оцепенения, я помогла бабушке сесть в кресло. Сестра Мэри Анжела сразу же принялась опекать всех вокруг. Причитая о том, как же мы все вымокли, устали и замерзли, она отправила всю компанию в аббатство, обещая горячий шоколад, сухую одежду и тепло камина.

— Лошади, — с трудом выговорила я.

— О них уже позаботились! — ответила аббатиса, указав на двух монахинь, которых я помнила по работе в кошачьем приюте. Оказывается, сестра Бианка и сестра Фатима уже отвели наших лошадей в пристройку, которая теперь использовалась под теплицу, но, судя по прочному каменному фундаменту, некогда служила монастырской конюшней.