Тени и призраки - Матесон Ричард

— Договорились, — улыбнулся он.

Он еще мог улыбаться!

Я продолжал смотреть на улыбку на его лице, пока оно не скрылось из глаз, а на месте морозильной камеры не появился пейзаж с озером и беседкой.

Буря уже стихала, удаляясь куда-то к югу, гром был почти не слышен, а молнии не освещали небосвод. Опять совпадение, скажете вы? Или сама природа уняла гнев по мере того, как события в Палате Волхвований стали подходить к концу?

Кассандра бросила на меня небрежный взгляд.

— Скоро мы и вами займемся, — сообщила она мне. — Почему бы не отправить овощ в морозильник, где ему самое место? Ну, это мы еще посмотрим, старик.

С заговорщицкой улыбкой невестка направилась в вестибюль и была почти в дверях, когда краем глаза заметила (я тоже это увидел) какое-то движение на поверхности старинного глобуса.

Она резко замерла, обернулась. Внешние полусферы откатывались в стороны, обнажая стеклянный купол. «Неужели это опять голова Гарри? — удивился я. — Теперь-то в этом какой смысл?»

Нет, это не была голова Гарри. Эта голова принадлежала Максу.

Его губы морщила приветливая улыбка.

— Я тут прикинул, что шансы оказаться в аду одновременно с тобой, дорогая, довольно малы, — заговорил он, — и поэтому принял свои меры. Как и подобает хорошему иллюзионисту.

Несмотря на мое горе, профессионал во мне был доволен. Макс ни о чем не забывал.

— А потому и в самом деле с помощью шприца через пробку ввел в бутылку шампанского — ту, что в ведерце со льдом, — дозу медленнодействующего, но необыкновенно эффективного снадобья.

Кассандра задрожала, но тут же на лице ее зазмеилась торжествующая улыбка.

— Ты отравил мое шампанское, сукин сын, — произнесла она.

— Отравил, — подтвердил Макс. — Но это еще не все. Я ввел тот же яд в каждую из бутылок, которые находились в коробке над баром, после чего, разумеется, запечатал ее. На тот случай, если ты что-то заподозришь и надумаешь открыть новую упаковку.

Кассандра одеревенела от страха.

В сердце моем — в живом сердце старого овоща — загорелось торжество мщения. «Браво, сынок!»

— Я же знаю, как ты любишь выпить глоток хорошего шампанского после удачного вечера, — продолжал насмехаться над ней Макс.

Мгновение он молчал.

— Да и вряд ли тебе еще раз представится случай выпить, — невозмутимо сказал он. — Придется тебе мертвой висеть в морозильной камере. Хотя…

Последовала очень многозначительная пауза, а затем голова Макса ухмыльнулась:

— …кто знает?

По странному совпадению (может, это вовсе и не было совпадением) как раз в это мгновение Кассандру настигли первые симптомы отравления. Она резко скорчилась от боли, прижав к животу руку.

— Нет! Не-е-ет! — прохрипела она.

С глубоким неверием она глядела на голову Макса, а та продолжала говорить.

— Ну, если пришло твое время, — в добрый путь, дорогая. Несмотря на все твои ухищрения, а я должен признать, они были неслабы, ты проиграла. Впрочем, я тоже не выиграл.

Кассандра попыталась подойти к телефону. Но не смогла. Ноги отказывались служить ей.

— Брайан! — из последних сил крикнула она. — Брайан!

Метнулась к письменному столу, но не достигла его и рухнула на пол рядом. Так и лежала, задыхаясь, ловя ртом воздух, колотя ногами по полу. Боль разрывала ей внутренности. (Я это видел по тому, как судорожно прижимались руки к животу.)

Но думаю, что даже в агонии она не могла допустить и тень мысли о возможной победе мужа.

Я тоже почему-то сомневался, что он убил ее. Признаюсь, что мне стало ее жаль. Ее и ее пропащей жизни.

Что я мог сделать? Все было кончено. Ей нельзя было ничем помочь.

Но что это? Глаза Кассандры (и мои тоже) устремились к креслу подле стола.

Неожиданно оно само чуть повернулось спиной к нам и оставалось в таком положении несколько мгновений. Но вот легкий сероватый дымок появился над ним. Кассандра охнула. Я молча смотрел туда.

«Может ли Макс оказаться жив?»

Кресло повернулось к нам. Я онемел. (Хотя при этом в моем состоянии ничего не изменилось.) В кресле сидел, развалясь и покуривая сигару, шериф Плум.

У Кассандры вырвался стон. Ей не было никакого дела до того, каким образом шериф мог там оказаться. Меня тоже это ничуть не интересовало. Но он мог спасти ее жизнь!

— Спасите меня! — всхлипнула она тихо.