Радиус Поражения - Каменистый Артем

– Синий, у тебя тут какой-то любовник свои трусы забыл. Размер явно не твой — под пышный зад. Не знал, что тебе толстенькие парни нравятся.

– Хватит подкалывать, кацап-фетишист! Выдвигайся сюда! Я тут уже третий час слюной истекаю!

На столике, для такого случая поставленного в центр комнаты, Рощин не обнаружил обещанный черствый хлеб и кильку, удушенную в томатном соусе. Зато здесь было множество других, истинно мужских блюд. Сало соленое и копченое в глубокой тарелке присыпано ледком, небрежно порезанная колбаса двух сортов, огромная тарелка салата, банка оливок и куча других мелочей, вроде кетчупа и горчицы. Главное украшение стола — целый противень отбивных. Ну и без спиртного не обошлось — запотевшая поллитровка водочки и пяток бутылочек обещанного пивка.

Печень нехорошо насторожилась — плохое сочетание.

– К тебе должен в гости прийти табор цыганской родни? — уточнил Рощин. — Если нет, то дело плохо — мы же это за неделю не прикончим.

– Ха! Неделю? Да не нервничай — в морозилке у меня еще снаряды есть. Под такую закуску можно по ведру легко выдуть, и утром будешь как свежий огурчик. Ну, или малосольный. Я тут на днях курил на балконе, и слышал как внизу молодежь больная стонет. Выпили, мол, вчера на четверых три пузыря, и им теперь плохо очень. Водка, мол, паленая попалась. Морально и физически опущенное поколение — закусывать водку жареным картоном и запивать газировкой, после чего наивно верить, что утро у тебя будет добрым.

– Картоном?

– Ну этими… как их. Во! Чипсами! Мать твою — ты что, болтать сюда пришел, или как? Ну давай, тяпнем — за встречу!

Водка была не ледяная — холодная как раз в ту меру, когда ощущается вкус, но отврат еще не вызывается. Занюхав хлебом, Рощин навернул салата и потянулся за отбивной.

– Наша водка — хохляцкая, — жуя, сообщил Синий. — Это тебе не российская сивуха из опилок выгнанная. Радуйся, кацап — где бы ты еще настоящей водки попил.

Синельников был таким же украинцем, как Рощин египтянином. Родился, правда, в Украине, здесь, в Крыму. Но еще в нежном возрасте был отсюда вывезен вслед за отцом — тот, будучи военным, постоянно кочевал по тогда еще единой стране. Рощин был больше украинцем, чем он — благодаря матери, родом из Тернопольской области. Так что показной национализм Игоря был столь же шуточным, как и большинство подколок в их диалоге.

– Спасибо пану, бедное российское быдло твою милость не забудет — лежа под забором воздавать тебе хвалу буду. Игорь, как тебе здесь — не тесновато? Не жалеешь, что из двушки съехал?

– Жениться я больше не собираюсь — так нафига мне двушка? В два раза больше уборки. Плюс завтра на тачку глянешь, что за доплату взял — тебе, пан нищий офицер, такая и не светит.

– Ничего — дотяну до генерала, выкуплю ее у тебя — для личного дворника сойдет.

– Ха! Сережа! Ну не смеши! До генерала! Язык у тебя не шершавый и очко неразработанное — не светят тебе генеральские лампасы при таких раскладах! Так что и не мечтай. И вообще — дергай ты давай оттуда. Хватит в солдатиков играть — набегался уже, не маленький. Пенсия у тебя армейская будет — не пропадешь. Я вот ушел, и ни разу еще не пожалел. Надо жить в свое удовольствие. Ты что, жрать сюда пришел?! В России вообще кормить перестали?! Пора по второй. Пей кацапчик, покуда пан добрый. Давай — за нашу искреннюю и великую дружбу! Чтоб мы пореже били друг другу морды, чтоб ты почаще давал в долг и мы вообще были не разлей вода!

Вторая пошла еще лучше первой — здоровенные мужики поспешно уполовинили салат, заедая щедрые порции горючего.

– Помидорчики местные, первые, — проинформировал Синий. — Не Турция какая-нибудь магазинная. Ох и хороши! Серега, а ты как — надолго к нам?

– А что?

– Да мне же надо тебе культпрограмму организовать. Море само собой, бабы разнообразные, шашлычок можно легко устроить на диком пляже. Да много чего можно — вопрос сроков.

– Да я и сам не знаю. Дело слишком мутное, и не Россия здесь — трудновато приходится. Завтра, думаю, решать вопрос будем.

– Что же тут случилось, раз ты соизволил сам приехать? У нас тут не Россия, у нас тишина и благодать — муха прожужжит, уже происшествие значительное. Но тебя ведь по мелочам гонять не стали бы?

– Извини Игорек, если я тебе это расскажу, то вынужден буду потом придушить в туалете — ради сохранения государственной тайны.

– Все блин — молчу! Не зря ваших долбанутых ребят порядочные бойцы глухонемыми прозвали — время у них спросить, и то не ответят! Ну что — пора наливать. А то едят.