Чёрный дом - Кинг Стивен

Прежде чем Дейл успевает что-то сказать (если он и собирался что-то сказать), Джек присоединяется к сидящим за стойкой Нюхачу и Доку. Смотрит на часы с логотипом «Кингслендского пива», которые висят рядом с телевизором: 11.40. Скоро полдень. Когда еще идти на столь важное дело, как не в полдень?

— Джек, — Нюхач кивает Сойеру, — как поживаешь?

— Неплохо. Вы вооружены?

Док приподнимает жилетку, показывая рукоятку. Это «Кольт-9».

— У Нюхача такой же. Хорошее оружие, должным образом зарегистрированное. — Он искоса смотрит на Дейла. — Как я понимаю, вы составите нам компанию?

— Это мой город, — отвечает Дейл, — и Рыбак только что убил моего дядю. Я не понимаю многое из того, что рассказал мне Джек, но знаю одно: если он говорит, что есть шанс спасти сына Джуди Маршалл, думаю, мы должны им воспользоваться. — Он поворачивается к Джеку. — Я захватил для тебя револьвер. «Ругер автоматик». Он в машине.

Джек рассеянно кивает. Огнестрельное оружие едва ли им понадобится. Как только они пересекут границу этого мира, оно превратится во что-то еще. Может, в дротик, может, в копье.

Может, даже в пращу. Они собираются проехаться на «экспрессе правосудия», все так, это будет последнее дело банды Сойера. Но на том сходство с фильмом шестидесятых и заканчивается. «Ругер» он, конечно, возьмет. Может понадобиться в этом мире. Как знать, кто и что ждет их на подходе к «Черному дому»?

— На выход? — спрашивает Нюхач Джека. Глаза у него глубоко запали. Джек догадывается, что эту ночь Нюхач провел без сна. Он вновь смотрит на часы и приходит к выводу (других причин нет, чистое суеверие), что не хочет выступать в поход на «Черный дом», еще рано. Они покинут бар «Сэнд», лишь когда часы с логотипом «Кингслендского пива» высветят полдень, не раньше. В колдовской час Гэри Купера.

— Скоро, — отвечает он. — Карта при тебе, Нюхач?

— Да, но мне представляется, что тебе она не понадобится, так?

— Может, и не понадобится, — признает Джек, — но подстраховаться не помешает.

Нюхач кивает:

— Полностью с тобой согласен. Я отослал свою старушку к ее мамаше в Айдахо. После того, что случилось с Мышонком, долго уговаривать ее не пришлось. Никогда не отсылал ее раньше. Даже когда у нас была серьезная заварушка с «Язычниками». Но сейчас у меня плохое предчувствие. — Он молчит, потом решается продолжить:

— Мне кажется, никто из нас живым оттуда не вернется.

Джек кладет руку на массивный бицепс Нюхача:

— Еще не поздно дать задний ход. Мое мнение о тебе нисколько не изменится.

Нюхач обдумывает его слова, качает головой:

— Эми иногда приходит ко мне во сне. Мы разговариваем. Как я смогу говорить с ней, если откажусь от возможности найти ее убийцу? Нет, я иду с тобой.

Джек смотрит на Дока.

— Я с Нюхачом, — отвечает на молчаливый вопрос Док. — Иногда нельзя прятаться за спины других. А потом, после того, что случилось с Мышонком… — Он пожимает плечами. — Одному Богу известно, что мы от него могли подцепить. Или от того, что пытались подойти к этому дому. Боюсь, в любом случае долгая жизнь нам не грозит.

— Что произошло после моего отъезда? — спрашивает Джек.

Док издает короткий смешок.

— Как он и сказал. В три часа ночи мы просто смыли то, что осталось от Мышонка в ванне. А остались только пена и волосы. — Он корчит гримасу (желудок определенно хочет избавиться от своего содержимого), допивает лимонад.

— Если мы собираемся что-то сделать, — вырывается у Дейла, — то пора.

Джек смотрит на часы. 11.50.

— Еще рано.

— Я не боюсь умереть, — говорит Нюхач. — Я даже не боюсь этого адского пса. Его можно остановить, если всадить в него достаточно пуль, мы-то знаем. Но этот чертов дом нагоняет на меня страх. Воздух вокруг него густой, как вода. Болит голова, тело становится ватным. Прямо-таки как при сильном похмелье.

— А меня подводит желудок, — добавляет Док. — Желудок и… — Он замолкает. Не хочет упоминать вслух Дейзи Темперли, девушку, которую невольно убил, не правильно выписав дозу лекарства, но видит ее перед собой так же отчетливо, как ковбоев на экране телевизора, который висит под потолком. Светлые волосы, карие глаза. Иногда он заставляет ее улыбнуться, несмотря на боль, когда поет ей песню Вэна Моррисона о девушке с карими глазами.

— Я иду из-за Мышонка, — продолжает Док. — Я должен. Но это место… это гиблое место. Вы не можете этого знать.

Возможно, думаете, что понимаете, куда идете, но знать не можете.

— Я понимаю больше, чем вы можете себе представить, — отвечает Джек. Теперь его очередь остановиться, оглядеться. Помнят ли Нюхач и Док слово, которое произнес Мышонок, прежде чем умер? Помнят ли они д'ямбу? Должны, они при этом присутствовали, видели, как книги соскользнули с полки и зависли в воздухе, когда Джек произнес это слово… но Джек практически уверен: спроси он их сейчас, они ответят лишь удивленным, ничего не понимающим взглядом. Частично потому, что д'ямбу трудно запомнить, совсем как точное расположение съезда к «Черному дому» с шоссе № 35. А главным образом потому, что слово это предназначалось только ему, Джеку Сойеру, сыну Фила и Лили. Он — главарь банды Сойера, потому что он — другой. Он путешествовал, а путешествия расширяют кругозор.

Что ему следует рассказать о своих путешествиях? Пожалуй, ничего. Но они должны ему верить, и, чтобы добиться этого, он должен воспользоваться словом Мышонка. В глубине сердца он знает, что пользоваться им можно очень осторожно (д'ямба — что винтовка, может выстрелить ровно столько раз, сколько патронов в магазине, а потом только щелкнет), и ему не хочется тратить драгоценный «патрон» здесь, вдали от «Черного дома», но он потратит. Потому что они должны верить. Если не поверят — их отчаянная попытка спасти Тая закончится тем, что они будут стоять на коленях перед «Черным домом», с кровоточащими носами, кровоточащими глазами, выхаркивая в отравленный воздух кровь и зубы. Джек может сказать им, что большая часть этого яда вырабатывается у них в голове, но словами не помочь. Они должны верить.

И потом, до полудня еще семь минут.

— Лестрр, — зовет он.

Бармен, всеми забытый, отирался у двери в кухню. Не подслушивал, слишком далеко, но и не хотел привлекать внимание. Однако привлек.

— Есть у вас мед? — спрашивает Джек.

— М-мед?

— Его делают пчелы, Лестер. Ловкачи делают деньги, а пчелы делают мед.

По глазам Лестера видно, что суть он наконец-то уловил.

— Да, конечно. Мед мне нужен для приготовления «Кентуккийского прощального». А также…

— Поставь на стойку, — просит Джек.