На краю могилы - Фрост Джанин

Большая часть роскошных диванов, обрамлявших центральную часть зала несколько месяцев назад, сегодня отсутствовала — сборище получилось крайне многолюдным. Большинству предстояло провести ночь на ногах. Только в одном углу оставили несколько кресел и диванов для самых почетных гостей. В центре зала не было никакой мебели.

Такого количества неумерших я никогда не видела. Исходящие от них вибрации буквально пронизывали мою кожу. Отряд моей почетной стражи состоял из Заступа, Тик-Тока, Раттлера, Зеро и дюжины других более или менее знакомых мне вампиров. Их имена не задержались в моей памяти, но об уровне силы забыть невозможно. Даже в помещении, где добрую половину составляли родичи Кости и Менчереса, эскорт излучал безмолвное предостережение всем, кто осмеливался подойти слишком близко. Я могла лишь порадоваться, что нахожусь внутри этой группы, а не встретилась с ними на поле боя: их энергия меня бы просто расплющила.

Когда мы поднялись на квадратную платформу в центре зала, возникло ощущение, что мы вышли на ринг. В одном углу стоял Менчерес, в другом — Кости, и никто не разговаривал. Молчали даже наблюдатели. Затем Менчерес передвинулся в центр, и все лица повернулись в его сторону.

На нем была чисто-белая египетская туника с поясом на талии, и, могу поклясться головой, пояс был сделан из чистого золота. Предплечья Менчереса обвивали золотые браслеты, и даже его бледная кожа приобрела золотистый блеск. Наверное, он использовал золотую пудру. Длинные черные волосы свободно лежали вдоль спины и удерживались тонким венцом из лазурита. Казалось, Менчерес сошел с древней фрески, украшавшей гробницу фараона.

Черт побери! Если не ошибаюсь, в одной из гробниц действительно есть его изображение!

— Вы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать мою верность союзу, который может быть расторгнут только смертью. Начиная с этой ночи все люди, находящиеся в подчинении у Кости, становятся моими, а все мои принадлежат ему. В доказательство моих слов и для закрепления союза я предлагаю свою кровь. Если я хоть в чем-то нарушу слово, кровь станет расплатой за предательство. Криспин, ныне называющий себя Кости, согласен ли ты объединить наши роды?

Кости сжал мою руку, потом вышел и встал рядом с Менчересом:

— Да, я принимаю предложение!

Менчерес помедлил, должно быть ради пущей торжественности.

— Что ты предлагаешь в подтверждение своих слов!

Голос Кости не дрогнул:

— Моя кровь подтвердит мои слова. И если я нарушу соглашение, она станет расплатой.

После этого вампиры обычно разрезали ладони и пожимали друг другу руки, совсем как на церемонии заключения брачного союза. Но нашим гостям предстояло увидеть нечто другое. Только те, кто стоял на платформе, не выразили удивления, когда Менчерес, вместо того чтобы рассечь ладонь, наклонил голову к шее Кости.

Наблюдатели разразились изумленными возгласами. Они начали догадываться, к чему все идет. Я услышала, как стоявший в третьем ряду от помоста Джэн сплюнул и выругался. Его реакция вызвала у меня улыбку. Кому понравится такое пренебрежение?

Поступок Менчереса пришелся не по вкусу не только Джэну. Со стороны, где находились его]родичи, раздалось еще несколько криков недовольства. Они явно сами рассчитывали однажды заполучить этот дар. Значит, мы не зря взяли с собой почетную стражу — пригодится, если кто-нибудь, в одиночку или со товарищи, решит подкрепить возгласы делом.

Менчерес проигнорировал выкрики и не оторвался от шеи Кости. Когда он наконец поднял голову, Кости слегка покачнулся: потеря крови ослабила его. К тому же, судя по внешнему виду, Менчерес осушил немалую порцию.

— Мое слово, подкрепленное кровью, — прохрипел Кости, — дано по доброй воле и принято.

Менчерес приглашающим жестом наклонил свою голову, и Кости впился в открытое горло старшего вампира.

В воздухе сразу чем-то повеяло. По залу пронесся невидимый вихрь. Стоящие в центре платформы фигуры, казалось, истекали статическим электричеством. Я потерла ладони друг о друга, словно они занемели. Так вот как происходит передача силы. Кости говорил мне, что Менчерес должен захотеть поделиться своим даром. Его нельзя украсть, просто выпив чужой крови. Кожа египтянина у меня на глазах стала наливаться внутренним сиянием, будто из его тела вырвались миллионы звезд.

За спиной послышались шорох и ворчание. Кто-то пытался прорваться к платформе или просто затеять драку. Заступ рявкнул приказ, и невидимые вампиры, словно зловещие пауки, сорвались с потолка. Они спрыгнули точно в середину волнующейся группы, и шум прекратился.