Большая книга ужасов – 19 - Неволина Екатерина

Вот сосед с семьей, приехавший, как и она, из Москвы. Они прибыли только вчера, вряд ли он соберется быстро уехать. Можно проверить, скажем, на нем. Или на соседке с другой стороны – мерзкой крикливой старухе. Если с ней что-нибудь и вправду случится, никто жалеть не станет…

Саша внимательно оглядывала дома, мимо которых проходила. Она выбирала.

– М-мяу!

Серо-полосатая кошка появилась внезапно. Она прыгнула прямо на Сашу, выставив когти и агрессивно вздыбив шерсть.

– Брысь! – девочка отбросила ее так, что кошка отлетела прочь, но тут же устрашающе зашипела и вновь двинулась к Саше.

– Вот денек! – пробормотала девочка, отходя от наступающей бестии. – Они что, сговорились, что ли?..

Ей приходилось читать роман Дафны дю Морье про взбесившихся птиц, которые нападали на людей, но раньше она ни с чем подобным не встречалась, считала все это выдумками писательницы, и вот теперь… Сначала козел, теперь кошка.

Не желая связываться с хвостатой агрессоршей – мало ли, вдруг у нее бешенство – чего на людей бросается? – Саша перескочила через проходящую по краю дороги канаву и с любопытством принялась ждать, как поведет себя кошка.

Но та, очевидно, решила, что поле битвы осталось за ней, и не стала преследовать врага.

– М-мяу! – повторила кошка, на этот раз торжествующе, и, задрав хвост трубой, торжественно прошествовала по дороге.

«Просто день четвероного друга какой-то», – решила Саша, и пошла дальше.

Когда девочка вернулась домой, там по-прежнему говорили о Владе. Саша на минуту остановилась в коридоре, прислушиваясь к доносившемуся из гостиной разговору.

– Я знаю, с ним случилось что-то ужасное! – взволнованно говорила Света, не забывая время от времени громко всхлипывать.

– Не настраивай себя на плохое, – изо всех сил утешала ее тетя Люда. – Возможно, Влад просто поехал куда-то с друзьями и… забыл предупредить родителей. Так что все еще…

– Нет! – трагическим голосом прервала ее Света. – Я звонила ему, а там говорят: «Абонент недоступен»! – и снова рыдания.

«И точно, Влад вполне мог укатить куда-нибудь, – подумала Саша. – Он наверняка так и сделал. Сидит сейчас где-нибудь с друзьями и смеется…»

Она вспомнила его улыбку и отчего-то расстроилась.

«Я здесь вообще ни при чем», – резюмировала девочка, ставя на стол банку с молоком.

В комнате Саша первым делом взглянула на тетрадь. Та лежала на тумбочке, словно приглашая немедленно взять и написать что-нибудь. Ее было видно буквально из каждого угла. Даже если встать за шкаф. Тетрадь так и просилась в руки.

– Нет, – сказала Саша, – ни за что. Хватит экспериментов. Лучше займусь чем-нибудь полезным. Например, пришью к куртке отлетевшую пуговицу.

Она сходила за швейными принадлежностями, села на кровать и взялась за работу. Однако дело не шло. Саша только исколола все пальцы – потому что взгляд неумолимо возвращался к тетради.

«Наваждение какое-то, – подумала Саша. – Вот не поддамся – и все!» – и взяла тетрадку.

Обложка казалась чуть теплой на ощупь. С тетрадкой в руках девочка чувствовала себя уверенней.

– Я никому ни делаю зла. Я просто проверяю, – она уже не замечала, что говорит вслух. – Научный эксперимент, между прочим, очень важное и ответственное дело…

Она раскрыла тетрадь и помедлила… что бы написать?.. Внезапно ей пришло в голову, что проверить работу тетради можно на чем-то безобидном. Что случится, если написать, скажем, что в их саду выросли розы?..

Саша схватила ручку и взялась за дело.

«В саду, у самой ограды, выросли розы…» —

вывела она неуверенно и опять задумалась: выходило как-то оборвано и некрасиво.

«Они были алые, как кровь, с ароматом сладостней греха и опасней смертельного яда…» —

ручка бежала по бумаге будто сама по себе.

«Этим вечером баба Поля вышла на крыльцо, как всегда, коршуном оглядела свои владения, и тут ее обоняния достиг дивный аромат. Словно завороженная, она сделала шаг… второй… третий и, сама не замечая, подошла к розовому кусту.

Она не отрываясь смотрела на плотно сжатые, покрытые круглыми капельками росы бутоны… Такие же розы когда-то подарил ей жених – в то время она была еще юной. Он подарил ей колючие розы на их свадьбу, и один из шипов впился в ее руку так, что на белой перчатке выступила красная капелька крови. Точь-в-точь такого же цвета, как полураспустившиеся бутоны. Ее мама, а в то время она еще была жива, тихонько перекрестилась, видя в этом плохой знак: красное на белом – не к добру. Так и случилось. Муж скоро бросил Полю и ушел к ее лучшей подруге, а она потихоньку научилась жить одна, год от года старея, гоняя детей, обрывавших в саду сочную ежевику – большую редкость в этих краях…

Баба Поля смотрела на кроваво-алые розы, и ей казалось, что их шипы вонзаются прямиком в ее сердце, принося ужасную боль. Она видела свой дом, развалившийся вскоре после ее смерти, и опустошенные, втоптанные в землю кусты, и равнодушный голос соседской девчонки: «Жаль, ежевика вся перевелась. А раньше хорошая была. Особенно сладкая, когда ее прямо под носом у злой бабки стянуть удавалось!»

– Что же, и вправду смертушка пришла? – прошамкала старуха, поднимая глаза от молодых, свежих бутонов.

Да, это была именно смерть. Ее взгляд баба Поля узнала сразу. Смерть смотрела на нее провалами глаз из-под надвинутого на лоб черного капюшона. И, глядя в эти завораживающие глаза, баба Поля поняла, что самое худшее только начинается…»

Саша и не собиралась писать всего этого. Она хотела написать о розах. Только о розах – и всё, и баба Поля здесь вовсе ни при чем. Наверное, всплыла сама по себе в памяти потому, что сегодня Саша вспоминала, как старуха гоняла их от своих ягод.

Вот и не пришлось выбирать. Она и не выбирала – она просто рука судьбы, а можно ли обвинить в чем-нибудь руку? Рука сама не ведает, что творит. И вообще странная история придумалась. Ну при чем здесь жених, кровавое пятно на белой перчатке и обрушившийся старый дом? Совершенно ни при чем. И никаких роз в саду нет. Можно даже не проверять.

Тем не менее Саша с замирающим сердцем вышла на крыльцо и огляделась: сад как сад, ничего нового. Девочка с облегчением вздохнула: надо же – опять сама себя напугала!

Она вернулась в дом, столкнувшись в коридоре со Светкой. Та посмотрела злыми заплаканными глазами, но ничего не сказала.

День прошел бесполезно и скучно, а на следующее утро Саша, выйдя в сад, не удержалась от крика: у ограды росли роскошные алые розы (в октябре-то!). Их блестящие, упругие лепестки были раскрыты навстречу солнцу, а на гладких темно-зеленых листьях, словно капли росы, сверкали темно-бордовые брызги. Саша не хотела знать, что это. Она вообще ничего не хотела знать.