З.Л.О. - Соя Антон

От новой информации Ян просто пришел в восторг. Все его предположения сбывались! Он — избранный и обязательно узнает Код Пеля. Петр прожил еще год после встречи с внуком и умер счастливым, завещав внуку все свое имущество. Через месяц после его смерти, в июле 1995 года, Яну по электронной почте пришло письмо из Парижа от старого араба-антиквара. Он писал, что готов расстаться с нужным Алхимику номером журнала Пеля за сто тысяч долларов. Так дорого, писал он, потому что этот экземпляр уникальный, единственный сохранившийся до наших дней, поскольку весь тираж был планомерно скуплен и уничтожен в течение десяти лет после выхода каким-то, по предположению араба, тайным обществом. А может быть, сыновья Пеля таким образом искупали позор великого отца. Как бы то ни было, за меньшую сумму он его не отдаст.

Через два дня ошалевший от счастья Алхимик держал в руках журнал с рецептурой «Прозрения Пеля». На обложке журнала шариковой ручкой кто-то написал по-русски: «Я надеюсь, ты не найдешь его. Но если ты читаешь это, знай: у тебя еще есть выбор. Я не смог его сжечь. Но ты еще сможешь. От судьбы не уйдешь, но выбор всегда остается за тобой». Надпись явно сделали давно. Но при этом она смотрелась гораздо младше журнала. Очередная головоломка недолго занимала внимание Яна. Он свой выбор уже сделал. Вернувшись из Парижа в Черняевск, Алхимик первым делом примчался к Барону. Счастливый отец, владелец империи «Фармаг», он отнюдь не обрадовался предложению друга немедленно отправиться в Петербург и глотать там яды.

— Ян! Мне тридцать два года, я безумно счастлив, у меня есть все. Друг, семья, любовь, благополучие. Тьфу-тьфу-тьфу. Я так надеялся, что твой бзик пройдет…

— Значит, ты не едешь со мной? И если я там сдохну, тебя не будет рядом? Хорош друг! Мог бы не вытаскивать меня тогда из речки. Мы можем осчастливить целый мир, чувак! Перевернуть его, понимаешь? Это шанс, который дается единицам. Не хочешь ничего — хотя бы постой рядом. Я же не многого прошу. Барон ты или баран?

— Ух ты! На слабо хочешь меня взять, Гурвинек? Ладно, поеду с тобой. Возьму рвотное, клизмы, уголь и все необходимое, чтобы тебя откачать. Видать, у вас в семье все самоубийцы.

В другой раз Ян смертельно обиделся бы на друга за такие слова, но только не сейчас. В мыслях он уже стоял у башни Пеля и не мог думать ни о чем другом. Три дня ушло на то, чтобы добыть экзотические ингредиенты — например, яд кураре. Но когда в ход идут большие деньги, достать можно все. Смешав яды в нужной пропорции, Ян сделал два пакетика на тот случай, если Барон передумает, и, как ни странно, оказался прав. Они, естественно, никому ничего не сказали: ни родственникам, ни директорам своей компании, ни адвокатам, ни одной живой душе. Приехав в Петербург, друзья закатили прощальный ужин в «Невском Паласе», но без пятнадцати двенадцать стояли на месте у кирпичной трубы во дворе на Васильевском острове.

— Это полное безумие, Ян. Каждый из этих ядов по отдельности вызывает мгновенную смерть. А ты веришь, что их сочетание даст тебе ключ к пониманию Вселенной и исполнит желание. Если через секунду у тебя и будет какое-либо желание, то это желание выжить. Долбаный Алхимик, ты хочешь умереть у меня на руках, чтобы я всю жизнь мучился от вины?

— Все будет так, как будет, а будет хорошо.

Алхимик отошел от башни, чтобы видеть ее целиком. И подумал, как прекрасно, что в июне в Петербурге белые ночи, как по заказу. Еще раз проговорил про себя желание, которое считал заветным, и проглотил содержимое пакетика. Ян сразу увидел грифонов. Они сияли, как раскаленное золото, лежа на крыше башни, глядели на него круглыми желтыми орлиными глазами, крутили гордыми головами и гортанно клекотали. Мир исчез перед глазами Алхимика, потому что он умер. Умер и воскрес семь раз подряд за долю секунды, а потом возродился окончательно. Произошло все так быстро, что он даже не покачнулся. Только понял, что он теперь не Ян Гелочек, а кто-то другой. Этому другому очень страшно, потому что мысли у него все Яна и тело Яна, а он не Ян. Но состояние это мерзопакостное длилось недолго, секунд пять от силы. Алхимик снова ощутил себя собой, может чуточку другим, с семью смертями внутри, но собой, и вспомнил, зачем он здесь. Тут же башня Грифонов осветилась, как новогодняя елка, и на каждом из ее кирпичей загорелись белым холодным пламенем разные цифры. «Как же я прочту их, как запомню?» — испугался Алхимик, и, словно отвечая на его вопрос, неведомая сила выдернула башню из бугристого асфальта двора и подняла в воздух. Во все стороны разлетелись золотые грифоны, ослепив Алхимика, а когда зрение вернулось, он увидел, что башня стала маленькой, наподобие подзорной трубы, состоит теперь из восьми крутящихся частей с мигающими цифрами и висит прямо напротив его глаз, сантиметрах в десяти от лица. Тотчас труба развернулась жерлом и пристроилась к его глазу.