Договор с вампиром - Калогридис Джинн

– Посмотрите туда! Вы видите ее?

Я встала рядом с ней, прищурилась, но не увидела ничего, кроме сплошной стены леса. На таком расстоянии было невозможно различить даже отдельные деревья.

– Что вы там увидели, Жужанна? – спросила я и машинально положила руку ей на плечо.

– Сову! – воскликнула она. – Неужели не видите? Да вон она, справа, притаилась на самой верхушке.

Естественно, я не видела никакой совы и пробормотала банальный комплимент насчет зорких глаз. Жужанне понравились мои слова, хотя они и не были искренними. Ее зоркость я отнесла на счет болезненного воображения. Едва ли она могла разглядеть сову, находившуюся на таком отдалении.

Но меня удивило вовсе не это. Я вдруг обнаружила, что ее увечное плечо стало совершенно нормальным и ничем не отличалось от второго, здорового. Спина Жужанны, уродливо искривленная прежде, практически выпрямилась.

Она повернулась ко мне, и я, стараясь скрыть свое удивление, села рядом. Мы немного поговорили о том, как значительно улучшилось ее состояние. Жужанна посетовала, что у нее пока еще не появился аппетит и она почти ничего не ест. Я рассказала о недавней болезни Аркадия. Жужанна слушала меня с вежливым интересом, однако, как мне показалось, вовсе не была огорчена этим известием. Я также сообщила, что у собаки одного из слуг родились щенята и он с удовольствием отдаст любого понравившегося ей песика. Эту новость Жужанна вообще пропустила мимо ушей. Она продолжала вглядываться в лес, будто что-то там искала.

Я поняла; мне лучше уйти. Жужанна проводила меня до двери. Честное слово, она подросла на несколько дюймов и двигалась без малейшего намека на хромоту.

Увиденное вовсе не обрадовало, а насторожило меня. Такой же была и реакция Дуни. Она выслушала меня, плотно сжав губы. Затем, качая головой, горничная сказала:

– Я тут не все понимаю, доамнэ, но это плохой знак.

Тогда я попросила ее поведать мне, в чем заключается договор – тот самый schwur, о котором она говорила. Она не соглашалась, видимо боясь, что нас могут подслушать. Я повела ее к себе в спальню и заперла дверь изнутри. Но и там Дуня беспокойно оглядывалась на окно. Наконец я все-таки уломала ее. Рассказ горничной поразил меня своей бесхитростностью и каким-то первозданным ужасом. Я попросила ее говорить медленно и записала его почти дословно, постаравшись сохранить и манеру изложения.

Рассказ Дуни Мороз

Историю про договор со стригоем рассказываю так, как слышала от своей матери, а она – от своей матери, а та – от своей.

Давным-давно – скоро четыре века будет – стригой был обычным человеком, и звали его Влад Третий, поскольку он являлся воеводой, то есть правителем, Валахии – края, что лежит к югу от нас. Но многие называли его Владом Цепешем, или Колосажателем. Сильно его боялись; мстительный он был и кровожадный. Много страшных преступлений он совершил, и за это дали ему прозвище Дракула – сын дьявола.

А еще рассказывали про его невероятную жестокость, особенно к предателям и обманщикам. У неверных жен он приказывал отрезать женские части и кожу заживо сдирать. Тела их привязывали к одному столбу, а содранную кожу – к другому. Так и висели, чтобы все видели и боялись. Еще, бывало, приказывал он воткнуть неверной жене кол между ног, а тот затем у нее изо рта выходил. Кто его власти противился, тех Дракула тоже жестоко казнил: кожу заживо сдирал или на кол сажал. Если женщина с кем согрешила и тайком ребенка родила и про это узнавали, велел Дракула ей кол в спину вогнать, чтобы промеж грудей вышел. А потом и младенца на этот кол насаживали.

Рассказывают, однажды приехали к нему послы итальянские. Сняли шляпы, а под шляпами у них шапочки маленькие. И был у них обычай: шапочки эти никогда и ни перед кем не снимать. Даже перед ихним императором.

– Хороший у вас обычай, – сказал им Дракула. – Сейчас я его еще крепче сделаю.

И приказал своим людям гвоздями прибить послам шапочки прямо к головам.

Хоть и жесток был Дракула, но народ его почитал. Пока он правил, ни обмана, ни воровства в его земле не было. Все боялись суда скорого и жестокого. В те дни, говорили, хоть золото на дороге бросай – никто не посмеет взять. Почитали Дракулу и за справедливое отношение к крестьянам, и за храбрость в битвах против турок. Бесстрашным и умелым воином он был.

Но настал день – Дракула опять воевал с турками – когда слуга его, который к туркам переметнулся, предал своего господина и убил его.