Договор с вампиром - Калогридис Джинн

– Тогда помоги мне убить его! Он сейчас спит, и мы сможем его одолеть.

Жужа стремительно повернулась ко мне. Вместо золотистых отблесков в ее глазах тлели сердитые оранжево-красные угольки.

– Никогда больше так не говори! Как ты можешь просить...

– Но он же убийца, Жужа! Он повинен в смерти десятков, если не сотен тысяч людей. Ты сама говорила, что уже не любишь его.

– Да, – кивнула она. – И могу повторить: я не люблю его. Я ненавижу его за то, что он сделал с отцом и пытается сделать с тобой. Я ненавижу его за то, как он обошелся со мной. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас пострадал. Даже он.

– Но он мог причинить зло Мери!

Жужанна потупила глаза. Ее щеки слегка покраснели.

– Ты прав, – нехотя согласилась она. – Он готов на что угодно, только бы завладеть твоей душой. Он способен убить твою жену, твоего ребенка (если будет уверен, что у тебя появятся другие дети). Но он не причинит тебе зла, пока твоя душа остается незапятнанной.

Я вскинул голову. Мое сердце колотилось все сильнее: у меня мелькнула новая, еще более ошеломляющая догадка.

– А если я умру с чистой душой...

– Тогда Владу конец.

– Жужа! – Забыв о распятии, я схватил ее за руку, которую она тут же отдернула, вскрикнув от боли. – Жужа, обещай мне, что ты все объяснишь Мери и позаботишься о ней и ребенке.

Я вытащил из кармана отцовский револьвер и быстро приставил дуло к виску.

Жужанна поспешно отвела оружие в сторону.

– Нет, Каша! Если ты покончишь с собой или уговоришь кого-то тебя убить, ты потеряешь душу и Влад будет только смеяться.

Я встал перед сестрой на колени.

– Тогда убей меня сама!

Она отвернулась к далекому лесу и долго смотрела, как солнечные блики играют в кронах деревьев. После продолжительной паузы она тихо произнесла:

– Пойми, Каша, эта новая жизнь... Возможно, она и ужасна, но тем не менее она удивительно прекрасна Я не готова с ней расстаться. У меня есть сила, ничем не ограниченные возможности, наконец, красота, о которой я не смела и мечтать в своей недолгой и жалкой человеческой жизни. Не проси... Слишком рано.

– Жужа, о чем ты?

Нежное сияние ее кожи разом померкло. Она была в смятении.

– Если ты уничтожишь Влада, ты уничтожишь и меня.

Я заглянул ей в глаза и понял: ненависть к Владу не погасила в ней любовь к нему. Она помогла мне всем, чем могла. Ждать от нее большего бессмысленно.

Наверное, Жужанна прочитала мои мысли.

– Беги, Каша. Вы с Мери должны бежать отсюда. Постарайтесь увезти вашего малыша как можно дальше. Если ты не помешаешь Владу, он сразу же привяжет к себе ребенка посредством ритуала крови.

Жужанна исчезла. Нет, она не растаяла, как туманное облачко, не растворилась в тени, а просто исчезла, как давеча в лесу исчезал призрак моего брата (если, конечно, это был мой брат). На том месте, где она только что стояла, не осталось ничего. Двор был пуст, над кромкой леса тускло блестело солнце.

Я торопливо вернулся в замок, бегом отправился на кухню, нашел успокоительный чай и принес Дуне.

Мери стонет почти не переставая. Ребенок вот-вот должен родиться. Мне стыдно, что я никак не могу помочь жене. А продолжать записи, когда ей так плохо, просто бессовестно.

Пора действовать.

Глава 14

ДНЕВНИК АРКАДИЯ ЦЕПЕША

Я не знаю, какой сейчас месяц и какое число. Пишу ночью.

Целая вечность прошла с того момента, когда я в последний раз прикасался к своему дневнику. Поэтому сначала восстановлю цепь тех давних событий...

Мери кричала отчаянно и безнадежно. Я бросился к ней, швырнув дневник на столик. Увы, вся моя помощь заключалась лишь в том, что я гладил жену по руке и шептал слова утешения. Когда после принесенного Дуней очередного бокала успокоительного чая ее боли немного утихли, я выскользнул в узкий и темный коридор, но не остался там, а направился в "тронный зал" Влада, одновременно являвшийся и его "театром смерти".

Я уже дважды за это утро проходил здесь, каждый раз норовя проделать это побыстрее и отводя глаза от страшных следов недавних злодеяний. Но сейчас я остановился и огляделся.

Как и во всех покоях В., воздух здесь был тяжелым, застоявшимся, словно пропитанным смертью и страданиями жертв. Величественный трон пустовал. Бархатный занавес не успели задернуть, и все орудия и инструменты истязаний оставались на виду. Тесак, которым бросил в меня Ласло, вновь занял свое место на мясницкой колоде.