Мобильник - Кинг Стивен

Пусто. Вопрос в том, хорошо это или плохо?

Повернувшись, увидел, как пляшущие лучи фонарей Тома и Джордана движутся к нему, и направил свой на дверь черного хода. От увиденного сердце запрыгнуло аж в глотку. Он взбежал по трем ступенькам на крыльцо, споткнулся и чуть не пробил рукой лицевую панель, пытаясь сорвать со стекла записку, приклеенную лишь полоской скотча. Если бы они пришли на час позже, может, даже на полчаса, безжалостный ночной ветер сорвал бы ее и унес за леса и поля. Клай мог бы убить жену за то, что она не потрудилась как следует закрепить записку, и такое разгильдяйство отличало ее во всем, да только…

Записку оставила не Шарон.

Джордан подошел к крыльцу, остановился у первой ступеньки, направил луч фонаря на Клая. Том тащился следом, тяжело дыша, при каждом шаге громко шуршал листьями. Встал рядом с Джорданом и направил луч фонаря на листок в руке Клая. Потом медленно поднял его к лицу художника, который застыл, словно пораженный громом.

— Я забыл про чертов диабет ее матери, — и он протянул им записку, которую нашел на двери, приклеенную скотчем. Том и Джордан прочитали ее вместе:

«Папочка!

Случилось ужасное как ты наверное знаешь, я надеюсь что ты в порядке и прочитаешь это. Митч Страйнман и Джордж Гендрон сейчас со мной, люди сходят с ума, и мы думаем из-за мобильников. Папа вот самое плохое, мы пришли сюда потому что я боялся. Я собирался разбить свой если бы я ошибся. Но я не ошибся, его не было. Мама взяла его с собой, потому что ты знаешь бабушка больна и ей хотелось чаще с ней перезваниваться. Богом клянусь, я ужасно перепугался, потому что кто-то убил мистера Кретски. Множество людей мертвы или рехнулись, как в каком-то фильме ужасов, но мы слышали, что люди собираются вместе (HOРМАЛЬНЫЕ люди) в здании мунецепалитета, и туда мы собираемся пойти. Может мама уже там, но господи она взяла мой МОБИЛЬНИК Папочка если ты доберешься сюда, ПОЖАЛУЙСТА, ПРИДИ ЗАБЕРИ МЕНЯ

Твой сын,

Джон Гейвин Ридделл»

Том дочитал записку, потом заговорил, и мягкая вкрадчивость его голоса напугала Клая сильнее, чем могло напугать лобовое предупреждение.

— Ты знаешь, что люди, которые собрались в муниципалитете, могли разойтись кто куда, не так ли? Минуло десять дней, и за это время мир основательно тряхнула.

— Знаю, — ответил Клай. Глаза жгло, и он чувствовал, что в голосе появляется дрожь. — И я знаю, что его мать, возможно… — Он пожал плечами и махнул рукой в темноту, указывая на мир, который находился за пределами засыпанной опавшими листьями подъездной дорожки. — Но, Том, я должен пойти в муниципалитет и посмотреть. Может, они написали, куда пошли. Может, он написал.

— Да, — кивнул Том. — Разумеется, ты должен. А уж там мы решим, что делать дальше. — В его голосе по-прежнему слышалась только доброта, и Клаю даже хотелось, чтобы он рассмеялся и сказал что-то вроде: «Да перестань, наивный ты наш… неужели ты действительно думаешь, что увидишь его вновь? Спустись на гребаную землю».

Джордан прочитал записку второй раз, может, в третий и четвертый. Несмотря на горе и ужас, которые охватили Клая, ему хотелось извиниться перед Джорданом за ошибки, с которыми сын написал письмо, напомнить Джордану, что Джонни находился в стрессовом состоянии, писал на крыльце, согнувшись в три погибели, тогда как его друзья наблюдали за творившимся внизу хаосом.

Джордан опустил письмо.

— Как выглядит ваш сын?

Клай хотел спросить, к чему этот вопрос, потом решил, что не хочет знать ответа. По крайней мере пока не хочет.

— Джонни на голову ниже тебя. Коренастый. С темно-каштановыми волосами.

— Не худой? Не блондин?

— Нет, это его друг, Джордж.

Джордан и Том переглянулись. Взгляды эти были печальны, но, по мнению Клая, в них читалось и облегчение.

— Что? — спросил он. — Что вы видели? Скажите мне.

— На другой стороне улицы, — ответил Том. — Ты не заметил, потому что бежал. В трех домах ниже мертвый мальчик. Светловолосый, худенький, с красным рюкзаком…

— Это Джордж Гендрон, — ответил Клай. Он знал красный школьный рюкзак Джорджа, как и синий ранец Джонни со светоотражающими полосками. — В четвертом классе он и Джонни вместе построили макет деревни пуритан. Получили по пятерке с плюсом. Джордж не мог умереть… увы, конечно же, мог. — Клай сел на крыльцо, которое привычно скрипнуло под его весом, и закрыл лицо руками.

Муниципалитет находился на углу Понд-стрит и Милл-стрит, напротив городского парка и озерца, которое дало название городу[123]. Стоянка практически пустовала, если не считать мест, отведенных для машин сотрудников, потому что брошенные автомобили полностью перекрыли обе улицы, ведущие к большому белому викторианскому зданию. Люди подъезжали насколько возможно близко, а потом шли пешком. Опоздавшим вроде Клал, Тома и Джордана каждый ярд давался с трудом. Уже в двух кварталах от муниципалитета автомобили забили и лужайки перед домами. Полдюжины домов сгорели. Некоторые пожарища еще дымились.

Клай накрыл одеялом тело мальчика на Ливери-лейн (это действительно был Джордж, друг Джонни), но они ничем не могли помочь десяткам, может, и сотням раздувшихся и разлагающихся тел, которые встретились им, пока они медленно пробирались от Ливери-лейн к муниципалитету Кент-Понда. В темноте Клай никого не узнавал. Возможно, не узнал бы и при дневном свете. Вороны в эти полторы недели трудились без отдыха.

Мысли его продолжали возвращаться к Джорджу Гендрону, который лежал лицом вниз, на окровавленных листьях. В записке Джонни указал, что с ним были Джордж и Митч, еще один его близкий друг из седьмого класса. И то, что случилось с Джорджем, произошло уже после того, как Джонни приклеил записку скотчем к двери черного хода, и они втроем покинули дом Ридделлов. А поскольку на окровавленных листьях остался только Джордж, Клай мог предположить, что Джонни и Митч ушли с Ливери-лейн живыми.

Разумеется, мы ничего не можем предполагать, человек предполагает, а Бог располагает, подумал он. Евангелие от Алисы Максвелл, пусть она покоится с миром.

И действительно, убийца Джорджа мог преследовать их и поймать где-то еще. На Главной улице, на Дагуэй-стрит, может, на Лорел-уэй. Насадить па разделочный нож из шведской стали или на пару автомобильных антенн…

Они добрались до края автомобильной стоянки муниципалитета. Слева пикап попытался добраться туда по земле и застрял в болотистой канаве в каких-нибудь пяти ярдах от акра цивилизованного (и по большей части пустынного) асфальта. Справа лежала женщина с рваными ранами на шее, и птицы расцветили ее лицо черными дырами и кровавыми полосами. На голове осталась бейсболка «Портлендских тюленей»[124], на руке — сумочка.