Тени и призраки - Матесон Ричард

— Но откуда ты знаешь…

— Знаю! — вскричала она. — Я знаю, что меня ждет! Эта страшная темнота, мрак! Мне страшно! Но я не пойду туда одна! — Она повернула к нему лицо, залитое слезами. Глаза ее расширились, в них застыло выражение ужаса. — Одна я туда не отправлюсь!

Он сухо сглотнул.

— А что, если ты пойдешь туда не одна? — Странное чувство ирреальности происходящего овладело им.

— Как это — не одна?

— Если ты оставишь мою жену, я готов отправиться туда вместе с тобой.

И тут же он почувствовал, что ответ может быть только один. Сейчас она казалась ему ребенком — запуганным, обезумевшим от ужаса, подчиненным лишь одной мысли о неотвратимости наказания. Теперь он не боялся ее, потому что разделил и почувствовал ее страх. И был только один способ рассеять этот страх и освободить Эллен.

Она не сводила с него глаз, постепенно ужас сменялся в ее глазах надеждой.

— Ты пойдешь со мной?

Странные волны плескались у него в голове, головокружение то усиливалось, то ослабевало.

— Пойду.

Она сильно вздрогнула.

— Скажи, а ты не мог бы… Не мог бы подержать мою руку? — спросила она неожиданно и очень тихо.

— Хорошо.

Он медленно поднялся. В голове стоял туман, что-то неизведанное, странное подчиняло его себе, угроза смерти — насильственной, неизбежной — витала в воздухе, окутывая его, как облако. Но страха он почему-то не испытывал, и это было самое странное во всем происходящем. Даже то необъяснимое вдохновенное спокойствие, которое он ощущал, не удивляло его.

Дэвид подал ей руку, помог подняться на ноги.

— Оставь ее, — тихо попросил он. — Пойдем со мной. Я о тебе позабочусь.

— Ты ведь не обманешь меня? — Она подняла на него недоверчивый взгляд. — Прошу тебя, пожалуйста, не обманывай меня.

Она казалась оробевшим ребенком. Голос ее звучал так испуганно, что Дэвид перевел дух и улыбнулся. Сжав в кулак левую руку, он ударил по стеклу.

Получилось удачно. Порез оказался очень глубоким, но боли он не почувствовал. Лишь опустив глаза, увидел, как потекла на пол кровь.

— Ох! — произнес он едва слышно и вздрогнул. — Боже!

Закрыв глаза, он сильней сжал ее узкую ладонь.

«Господи, прости меня», — подумал он, глубоко вздохнул и стиснул зубы.

Боль начала подступать.

«Эллен, это только ради тебя, — подумал он. — Я люблю тебя и хочу подарить тебе жизнь. Все для тебя».

Он опустил руку и несколько мгновений спустя открыл глаза.

— Ты оставишь ее?

На лице Марианны играла улыбка.

— Почему ты улыбаешься? — пробормотал он с усилием.

Она бросила взгляд на его запястье.

— Почему? — Он почувствовал, что не может стоять ровно.

— У тебя хлещет из руки кровь, Дэвид.

— Оставь же ее!

Она вырвала свою руку и рассмеялась.

— Я передумала!

Он зашатался еще сильнее, попытался удержаться от падения.

— Понимаешь, я только что подумала, что после твоей смерти тело все равно достанется мне.

— Марианна!

Он, спотыкаясь, сделал движение по направлению к ней, она легко увернулась и опять рассмеялась. Перед его глазами все закружилось, и он рухнул на пол, успев удивиться при виде огромной растекающейся по полу лужи крови.

— Нет! — Он попытался подняться и опереться на руки, но не смог. — Марианна! Прошу тебя!

— Просишь? — Насмешливое сочувствие пело в ее голосе. — Бедняжка Дэвид. Он умирает. — Она снова улыбнулась. — И я останусь одна на свете с этим прекрасным телом. Моей сестре больше не удастся никого не подпускать к этому коттеджу. У меня будет все, что захочу.

Что-то блеснуло в уме Дэвида, какая-то отдаленная надежда, призрак догадки.

— Коттедж, — повторил он и снова попытался встать. — Дом.

— Да, дом! — Теперь она смеялась открыто, не было нужды изображать сочувствие. — Мой дом. Замечательный, восхитительный дом!

Все кружилось перед его глазами, когда он ухитрился подняться на ноги. Но голова у него работала. По мере того как кровь, а вместе с нею жизнь уходили из его тела, уверенность крепла.

— Ты, кажется, говорила о Лос-Анджелесе? О Нью-Йорке? Как ты мечтала туда добраться? Ты же даже машину не можешь водить. Я не ошибся?

На ее лице появилось враждебное выражение. Она отшатнулась от него.

— Что ты плетешь?

Она изо всех сил старалась говорить презрительно, но ничего не выходило. Страх звенел в ее голосе, сочился из ее глаз.