Чернее черного - Мантел Хилари

Итак, пора обработать зал. Колетт напряглась, подалась вперед на цыпочках, готовая рвануть с микрофоном к цели.

— Эта леди. Я чувствую некую связь с законом. Вам часто приходится общаться с адвокатами?

— Постоянно, — ответила женщина. — Я замужем за одним из них.

Взрыв смеха в зале. Эл присоединилась к нему. Колетт ухмыльнулась. Теперь они в руках Эл, подумала она. Конечно, она хотела, чтобы Эл преуспела; конечно, я хочу, сказала она себе. В конце концов, у них совместная закладная, они связаны финансово. А если я уволюсь, подумала она, куда я потом смогу устроиться? Когда дело дойдет до «ваше последнее место работы», что я напишу в своем резюме?

— У кого в задних рядах несварение?

Лоб Эл покрылся испариной, загривок стал липким. Она любила одежду с карманами, в которых можно было носить сложенную влажную салфетку, чтобы украдкой промокнуть лоб, но в женских нарядах карманы обычно не предусмотрены, а брать на сцену сумочку как-то глупо.

— Эта леди, — произнесла она и показала пальцем. Везучие опалы мигнули. — Та, с которой я говорю. У вас изжога, я чувствую это. У меня тут есть кое-кто, кто очень счастлив в мире духов, — Марго, Марж, знаете такую? Маленькая женщина в бирюзовой блузке, она очень любила ее. Она говорит, вы вспомните.

— Я помню, да, — ответила женщина. Она осторожно приняла микрофон и держала его так, словно тот мог взорваться. — Марж была моей тетей. Она обожала бирюзовый и еще сиреневый.

— Да, — Эл заговорила еще мягче, — и она была для вас словно мать, правда? Она и сейчас, в мире духов, присматривает за вами. А теперь скажите, вы говорили со своим терапевтом об этом несварении?

— Нет, — призналась женщина. — Ну, у них столько дел.

— Им прекрасно платят за то, что они следят за вашим здоровьем, милая.

— Вокруг все чихают и кашляют, — пожаловалась женщина. — Уходишь еще в худшем состоянии, чем пришла — к тому же врачи все время разные.

Зрители заулыбались, по рядам прокатилась волна сочувствия. Но сама женщина излучала нетерпение. Она хотела узнать, что скажет Марж, а к несварению она давно привыкла.

— Не оправдывайтесь. — Эл едва не топнула ногой. — Марж спрашивает, зачем вы откладываете? Позвоните врачу завтра же утром и запишитесь на прием. Бояться совершенно нечего.

Так ли? Лицо женщины засветилось от облегчения; или от некоего чувства, которое окажется облегчением при ближайшем рассмотрении; несколько секунд она дрожала, прижимая руку к ребрам, сгибаясь пополам, словно чтобы защитить пространство, заполненное болью. Ей понадобится время, чтобы перестать думать, будто у нее рак.

А теперь трюк с очками. Найдите женщину средних лет, которая не носит очков, и спросите: вы проверяли зрение в последнее время? После чего в вашем распоряжении весь мир оптометрии. Если она проверяла зрение на прошлой неделе, то скажет, мол, да, действительно. И они зааплодируют. Если скажет, что нет, в последнее время нет, то подумает: «Но я знаю, что стоило бы…» А если женщина ответит, что в жизни не носила очков, то следует парировать: «Ах, милочка, эти ваши мигрени! Почему бы вам как-нибудь не заскочить в оптику? Я вижу вас, примерно через месяц, в чудных очках в прямоугольной оправе».

Можно спросить их, не собираются ли они к зубному, поскольку все к нему ходят, постоянно, но ты же не хочешь, чтобы они дергались. Нужно слегка подтолкнуть их, но не пришпоривать. Вся соль в том, чтобы впечатлить, но не напугать их, смягчить углы страха и недоверия.

— Эта леди — я вижу сломанное обручальное кольцо — вы потеряли мужа? Он умер совсем недавно? И буквально только что вы посадили розовый куст в его память.

— Не совсем, — ответила женщина, — я посадила несколько — ну, на самом деле это были гвоздики…

— …несколько гвоздик в его память, — перебила Эл, — потому что они были его любимыми цветами, правильно?

— О, ну я не знаю, — замялась женщина. Она была слишком взволнована, вертела головой и не попадала в микрофон.

— Ох уж эти мужчины, странные создания, — бросила Эл публике. — Они просто не любят говорить о подобных вещах, боятся показаться слишком сентиментальными — как будто нам это не понравится. Но могу заверить вас, сейчас он мне говорит, что гвоздики были его любимыми цветами.

— Но где он? — спросила женщина, снова мимо микрофона.

Она не собиралась спорить о цветах; она прижалась к спинке своего кресла, почти враждебная, на грани слез.