Адский дом - Матесон Ричард

— Должно быть, хозяин устраивал большие приемы, — заметила Эдит.

Фишер фонариком указал на электрические часы над плитой. Стрелки остановились на 7.31. «Утра или вечера и какого дня?» — подумал Барретт. Он проковылял вдоль стены вправо и стал выдвигать ящики. Эдит и Флоренс стояли рядом и наблюдали. Барретт открыл дверцу одного стенного шкафа и хмыкнул, когда Фишер посветил туда фонариком.

— Вот и духи, — сказал он, увидев на полках покрытые слоем пыли бутылки. — Возможно, мы воскресим кого-нибудь после ужина.

Фишер вытащил из одного ящика пожелтевшую картонку и посветил себе фонариком.

— Что это? — спросил Барретт.

— Их меню на двадцать седьмое марта тысяча девятьсот двадцать восьмого года. Суп из креветок. Сладкое мясо в собственном соусе. Тушеный каплун. Цветная капуста в сливках. На десерт миндальное суфле: молотые миндальные орехи, взбитые с яичными белками и густыми сливками.

— Все его гости, должно быть, страдали от изжоги, — усмехнулся Барретт.

— Они страдали от другого, — сказал Фишер, вынимая из ящика коробку со свечами.

* * *

12 ч. 19 мин.

Они снова пересекли вестибюль, каждый со свечой в подсвечнике. От колеблющегося при движении света их тени колыхались на стенах и потолке.

— Вон там должен быть большой зал, — сказал Барретт.

Они прошли под глубокую шестифутовую арку и остановились. Эдит и Флоренс почти одновременно вскрикнули, а Барретт, подняв свечу, чтобы было лучше видно, тихо присвистнул.

Зал длиной в девяносто пять и шириной в сорок семь футов занимал два этажа, и его стены на восьмифутовую высоту покрывали каштановые панели, а выше виднелись грубо обтесанные камни. В дальнем конце помещения возвышался огромный камин, облицованный резным камнем.

Вся мебель была древней, не считая разбросанных стульев и диванов, обитых по моде двадцатых годов. Там и сям на пьедесталах виднелись мраморные статуи. В дальнем углу стоял большой концертный рояль, а в центре зала — круглый стол диаметром более двадцати футов и вокруг него шестнадцать стульев с высокими спинками; над столом висела большая люстра. «Неплохое место, чтобы установить оборудование», — подумал Барретт. В зале, очевидно, к их приезду сделали уборку.

— Пойдемте поскорее, — сказал Барретт, опуская свечу.

Они покинули большой зал, еще раз прошли через вестибюль под нависающей лестницей и свернули направо, в другой коридор. Через несколько ярдов слева обнаружился ряд дверей из орехового дерева. Барретт толкнул одну и заглянул внутрь.

— Театр, — сообщил он.

Морщась от неприятного запаха, они вошли. Театр был рассчитан на сто человек, его стены покрывала старинная красная парча, а наклонный пол с тремя проходами — толстый ковер, тоже красного цвета. На сцене по бокам от экрана возвышались позолоченные колонны в ренессансном стиле, а вдоль стен — серебряные канделябры, в которых была скрыта электропроводка. Изготовленные на заказ кресла полыхали бархатом винного цвета.

— Этот Беласко был так богат? — спросила Эдит.

— Полагаю, перед тем как он умер, его состояние насчитывало свыше семи миллионов долларов, — ответил Барретт.

— Умер? — эхом отозвался Фишер.

Он придерживал одну из дверей, чтобы не закрылась.

— Если вы хотите что-то сообщить нам... — сказал Барретт, выходя в коридор.

— Что я могу сообщить? Этот дом пытался меня убить, и ему это почти удалось.

Барретт как будто что-то собрался сказать, но потом передумал и посмотрел вдоль коридора.

— Думаю, эта лестница ведет к бассейну и парилке, — сказал он. — Но пока нет электричества, идти туда не имеет смысла.

Он захромал по коридору и открыл тяжелую деревянную дверь.

— А это что? — спросила Эдит.

— Похоже на домашнюю церковь.

— Церковь? — Флоренс побледнела. Приближаясь к двери, она издала испуганный горловой звук, и Эдит с тревогой посмотрела на нее.

— Мисс Таннер? — окликнул ее Барретт.

Флоренс не ответила. Уже подойдя к двери, она вдруг отшатнулась.

— Лучше не надо, — посоветовал Фишер, но Флоренс покачала головой.

— Я должна.

Она попыталась войти, но со слабым непроизвольным вскриком опять отшатнулась. Эдит вздрогнула.

— Что там?

Флоренс была не в силах ответить. Она с шумом дышала и только трясла головой. Барретт положил руку на локоть Эдит. Взглянув на мужа, она увидела, как он проговорил одними губами:

— Все в порядке.

— Я должна войти, — словно бы извиняясь, повторила Флоренс. — Пусть не сейчас. — Она глотнула. — Эта атмосфера просто непереносима для меня.