На краю могилы - Фрост Джанин

Послышался шепот, но настолько тихий, что я ничего не разобрала. Несмотря на то, что темная голова Заступа нагнулась так низко, что задела мой подбородок. Заступ кивнул, потом поцеловал бледное лицо, все еще ускользавшее от моего взгляда.

— Как прикажешь, друг мой!

— Пожалуйста, не будите меня, — простонала я, в ужасе от того, что сон ускользает. Я еще сильнее прижалась к телу, казавшемуся таким реальным. — Еще немножечко…

— Котенок, ты не спишь. — О боже, его губы прижались к моему рту, и сердце бешено заколотилось. — Я здесь!

— Они сказали, что видели тебя мертвым, что ты иссох и не настоящий…

Реальность и смятение, усиленное действием лекарства и шока, наслаивались друг на друга. Он перенес меня на диван.

— Поговорим позже, а сейчас…

Он разбил стакан с водой, осколком разрезал себе ладонь и прижал руку к моему рту. Мне ничего не оставалось, как глотнуть крови.

С каждой проглоченной каплей наркотическая дымка рассеивалась, и я увидела Кости, стоявшего на коленях рядом с диваном. Я потянулась к нему дрожащими пальцами, все еще боясь, что это действие заклинания Патры. Я ужасно боялась, что его тело обратится в прах прямо у меня на глазах. Кости поймал мою руку и крепко сжал пальцы.

Я пожирала его глазами. Кроме волос, ставших совершенно белыми, он выглядел по-прежнему: та же блестящая, гладкая кожа и те же карие глаза.

— Ты и вправду здесь?

Я никак не могла избавиться от ужасной мысли, что наблюдаю мираж. Вдруг позволю себе поверить, а потом очнусь ото сна и вернусь в суровую реальность. Я сойдус ума!

В отчаянии я схватила один из осколков и прижала к ноге. Изумленный Кости перехватил мою руку.

— Котенок, что ты делаешь?

Мгновенный укол боли доставил мне огромное наслаждение. Значит, я не сплю. Кости действительно вернулся! Барьер, сдерживавший мои чувства несколько последних дней, рухнул, и я разразилась слезами, прильнув к Кости. А он пытался отстраниться и вылечить ранку на ноге.

— Ты жив, жив!

Я не могла остановиться и повторяла эти слова снова и снова, хотя уже начала икать от рыданий. Я лихорадочно ощупывала его руками, чувствуя знакомые очертания фигуры. Этого показалась мало, и я распахнула рубашку на его груди, и от ощущения силы, пульсирующей под обнаженной кожей, слезы хлынули с новой силой.

Кости крепко сжимал меня в объятиях. Он что-то шептал, но я не могла разобрать. Мучительная боль последних дней вырывалась из моей души, превращалась в радость и ошеломляла своей мощью. Психологический контроль, которым я так гордилась, был полностью разрушен, но меня это не огорчало. Все, что я считала безвозвратно потерянным, вернулось ко мне, и я цеплялась за Кости, словно боялась умереть, если он снова уйдет. Прочь сомнения!

Так продолжалось несколько минут, промелькнувших словно один миг. Наконец Кости отодвинулся, чтобы меня поцеловать, и я впилась в его губы. Он еще крепче прижал меня к груди и застонал, когда я обвила его ногами. Теперь мои руки касались его тела совсем иначе. Нет, это было не просто желание — во мне пробудилась отчаянная потребность, не шедшая ни в какое сравнение с самой мощной страстью.

Вероятно, Кости почувствовал то же самое и не стал медлить. Одежда была сорвана в одно мгновение, а потом меня охватило невероятное наслаждение от ощущения его плоти в своем теле. Я прижималась к нему, словно хотела раздавить, вскрикивала сквозь последние рыдания и целовала до тех пор, пока от недостатка кислорода не закружилась голова.

Все произошло очень быстро. Кости достиг оргазма на мгновение позже, чем я, и застонал. Сердце бешено колотилось в моей груди. Это грозило осложнениями, если учесть, что в моем организме еще оставались наркотики. Но мне было все равно. Теперь я могла умереть — и все равно считала бы себя самой счастливой на свете.

— Ты себе представить не можешь, как я по тебе тосковал, Котенок, — пробормотал Кости.

— Все вернулись, — прошептала я, содрогнувшись от воспоминаний. — Кроме тебя. Я позвонила тебе по телефону. Ответила Патра. Она сказала…

Я замолчала. Главный вопрос, заглушенный радостным потрясением, возник снова:

— Кости, что произошло?

Сначала Кости пришлось разыскать для нас обоих новую одежду, а потом, чтобы не повторять историю несколько раз, он созвал всех, кто находился в доме. Я осталась на диване и пила крепкий кофе, желая стряхнуть остатки наркотического дурмана. Кровь Кости прогнала вызванный лекарством сон, но сказать, что я полностью оправилась, было бы преувеличением.