Чернее черного - Мантел Хилари

Или охранником-медиумом, подумала она. Почему бы не подкинуть эту идею властям? Можно стоять в аэропортах и сканировать намерения людей.

— Нет, ничего подобного, — весьма жизнерадостно произнес Мерлен. — Я подумываю стать инструктором по персональному росту. Я пишу книгу. Новую книгу. «Излечись успехом». В ней раскрываются секреты мудрецов древности, помогающие достичь здоровья, богатства и счастья. Поверь, мир в долгу перед тобой, это я тебе говорю.

Элисон извинилась, отложила трубку и сходила на кухню. Вернувшись, она прижала телефон подбородком и принялась чистить апельсин. Ты же не хочешь тратить время, говорил Мерлен, на девчонок и старух. Мы живем в эпоху расцвета высоких технологий. Богатство естественно, как дыхание. Утром, вставая с постели, потянись и скажи: «Я владею Вселенной».

— Мерлен, зачем ты мне все это говоришь?

— Я надеялся, ты купишь франшизу.^[41] Ты моя муза, Элисон.

— Поговори с Колетт. Деловые решения принимает она.

— Да ну? Вот что я тебе скажу, причем даром: ты одна в ответе за собственное здоровье и благополучие. Ты не можешь перепоручить другому человеку свою судьбу. Не забывай закон Вселенной: во сколько себя оцениваешь, столько и получишь.

На ковер упал ароматный завиток апельсиновой шкурки.

— Правда? — переспросила она. — Значит, я получу не много.

— Я разочарован твоим негативным настроем, Элисон. Возможно, мне придется положить трубку, прежде чем ты отравишь мне день.

— Как скажешь, — сказала она.

— Нет. Не уходи… — испугался Мерлен. — Я надеялся… ну ладно. Я думал насчет партнерства. Ну вот и все. Я сказал это. Что думаешь?

— Делового партнерства?

— Любого, какого захочешь.

Она подумала, он считает меня тупой только потому, что я толстая; думает, раз я толстая, то отчаялась.

— Нет.

— Нельзя ли поконкретнее?

— Еще конкретнее, чем «нет»?

— Я ценю искренность. И приму твой ответ с гордо поднятым подбородком.

Беда в том, подумала она, что у тебя нет подбородка. Мерлен стремительно толстел, его влажная серая кожа словно сочилась интимной сыростью раковины его жилого прицепа. Она мысленно попыталась заглянуть в его шоколадного цвета глаза, но увидела лишь рубашку пастельного цвета, туго обтягивающую пузо.

— Я не могу, — сказала она. — Ты слишком толстый.

— Ну, знаешь ли, — возмутился Мерлен. — На себя посмотри.

— Да, знаю, я тоже. Но мне не нравится, как у тебя пуговицы отлетают с рубашки. Я ненавижу шить, совершенно не умею обращаться с иголкой.

— Купи степлер, — мерзким голосом посоветовал Мерлен. — Сейчас выпускают специальные степлеры. Однако с чего ты взяла, что я попрошу тебя пришивать мне пуговицы?

— По мне, так ты вполне на это способен.

— И ты серьезно объясняешь этим свой отказ от моего делового предложения?

— Мне показалось, ты предлагаешь что-то другое.

— Как знать? — произнес Мерлен. — Кажется, это термин, который используют на сайтах знакомств. «Для дружбы и как знать?»

— Но тебе-то нужны мои деньги в банке и как знать? Да ладно, Мерлен! Ты просто думал, что меня легко околпачить. И, кстати, не вздумай звонить Мэнди — в смысле, Наташе — или еще кому-то из девочек. Они все тебя на дух не переносят, по тем же причинам, что и я. — Она замолчала. Нет, это несправедливо, подумала она. Есть особая причина, по которой я не люблю Мерлена. — Все дело в булавке для галстука, — призналась она. — От одного вида булавок для галстука мне не по себе. Эти штуки всегда казались мне опасными.

— Понимаю, — произнес Мерлен. — Хотя, скорее, не понимаю. Ничего не понимаю.

Она вздохнула.

— Не уверена, что дело во мне. Полагаю, это уходит корнями в прошлую жизнь.

— Да ну? — усмехнулся Мерлен. — Тебя предали мучительной смерти, заколов булавкой для галстука? Но в древности не было булавок для галстука. Это была брошка, уверяю тебя.

— Возможно, это я кого-то замучила, а не меня, — уточнила она. — Не знаю, Мерлен. Слушай, удачи тебе с книгой. Желаю разбогатеть. Правда, от души. Если, конечно, ты высоко себя оцениваешь. А я уверена, что высоко. Желаю получить все, что хочешь. Когда переберешься из трейлера в Беверли-Хиллз, не забудь прислать новый адрес.

Через пять минут вошла Колетт с покупками.

— Хочешь печенье со сливочной помадкой и двойным шоколадом? — спросила она.