Темное очарование - Медейрос Тереза

На мгновение Порция утратила способность дышать. Потом присмотрелась и заметила полоскавшуюся на ветру гриву седых волос, венчающую голову одинокого всадника.

Ларкин, не веря собственным глазам, покачал головой:

— Что за чертовщина…

Эйдриан метнул в сторону Порции испепеляющий взгляд. Девушка в ответ только непонимающе пожала плечами.

— Я понятия не имела, что он отправится за мной, — виновато пробормотала она.

Уилбери — конечно, это был он — предпочел взять из хозяйской конюшни одного из самых послушных (и самых дорогих) жеребцов Эйдриана. Старик дворецкий мешком болтался в седле, он прихватил с собой такое количество оружия, что едва не падал под его тяжестью. Особенно внушительное впечатление производил висевший у него на плече огромный лук и притороченный к луке седла полный колчан стрел. Помимо этого Уилбери прихватил целую охапку осиновых кольев разной длины и толщины. Довершал картину внушительный клинок за поясом, подозрительно похожий на кухонный тесак для мяса. Уилбери не забыл даже старинный кремневый пистолет, торчавший из-за пояса его старомодных, до колен, панталон. Несмотря на явное стремление выглядеть лихим воякой, было заметно, что для него куда привычнее было бы стоять На запятках кареты.

Натянув поводья, старик остановил жеребца в двух шагах от ошеломленной Порции.

— Вы звонили, мисс? — почтительно осведомился он.

— Нет, она не звонила, — рявкнул Эйдриан. — Послушай, старина, ты что, совсем выжил из ума на старости лет? Тебе следует сидеть дома, чистить фамильное серебро, а не скакать по ночам с риском сломать старые кости!

— Осмелюсь напомнить, сэр, что у нас больше нет серебра, которое я мог бы чистить, — почтительным тоном возразил дворецкий. — Кстати, и дома, где я мог бы его полировать, тоже не осталось. Поэтому я приехал, дабы предложить вам свою помощь. Я прожил долгую и счастливую жизнь, милорд, которая уже клонится к закату. Чего мне теперь бояться?

Исподтишка разглядывая его несуразную фигуру, Ларкин кусал губы, чтобы не рассмеяться.

— Как это — нечего бояться? А если обитатели здешних мест примут тебя за своего, да еще чего доброго выберут тебя своим королем? Что ты будешь делать, Уилбери?

Старик-дворецкий смерил его оскорбленным взглядом.

— Осмелюсь предположить, мистер Ларкин, если удача мне улыбнется — ну и если, конечно, вы не промажете, — я проживу еще достаточно долго, чтобы отметить свой шестьдесят четвертый день рождения, — пожевав губами, сухо бросил он.

Ларкин, онемев от изумления, только молча вытаращил глаза. Порция, зажав ладонью рот, подозрительно закашлялась.

Эйдриан, прищурившись, какое-то время разглядывал надутую физиономию Уилбери.

— Какой-какой? — ехидно переспросил он. — Я не ослышался? Послушай, Уилбери, если мне не изменяет память, тебе перевалило за шестьдесят, когда я бегал еще в коротких штанишках!

— Чушь! — обиженно засопев, возразил дворецкий. — Конечно, я казался вам стариком, поскольку вы сами тогда были желторотым юнцом. Так всегда бывает. И не бойтесь, что я стану путаться у вас под ногами. Думаете, я не знаю, как вести себя в такой ситуации? Уверяю вас, сэр, мне в молодости случалось понюхать пороху. Я сейчас и не припомню, в скольких битвах мне довелось побывать.

— Держу пари, старик, сейчас ты станешь утверждать, что сражался с ордами нормандцев, когда они вторглись в Англию^[10]! — насмешливо фыркнул Ларкин.

Порция, отпихнув зятя в сторону ласково погладила старческую руку дворецкого, крепко сжимавшую повод.

— Для меня большая честь сражаться бок о бок с вами, Уилбери! — торжественным тоном проговорила она.

— Благодарю вас, мисс, — с той же почтительной торжественностью ответил он. — Я бы, конечно, не позволил себе увязаться за вами, сэр, но я очень беспокоюсь о мисс Элоизе. Видите ли, я ведь единственный, кому под силу успокоить малышку, когда она просыпается ночью и плачет, если ей приснился страшный сон. Добрая чашка теплого молока с медом и пара куплетов из ее любимой баллады «Салли в переулке», и она уже снова сладко спит.

Порция подозрительно заморгала, от души надеясь, что подслеповатый Уилбери не заметит навернувшиеся ей на глаза слезы, а если и заметит, то спишет все на пронизывающий ледяной ветер.

— Уверена, для моей племянницы будет большим облегчением увидеть вас, Уилбери, когда мы разыщем ее, — с чувством пробормотала она.