Цвет волшебства - Пратчетт Терри

– Еще одна паршивая история, в которую я вляпался по вашей милости, – простонал Ринсвинд и тяжело повалился навзничь.

– Чокнутый, – подвел итог Хорек.

Бравд, скачущий в нескольких шагах от него, кивнул.

– Все волшебники рано или поздно сходят с ума, – заметил он. – Это все пары ртути. Разъедают им мозги. И еще грибы.

– Тем не менее… – сказал его одетый в коричневое приятель и, запустив руку за пазуху туники, вытащил золотой диск на короткой цепочке.

Бравд вопросительно поднял брови.

– Волшебник сказал, что у коротышки имеется какой-то золотой диск, который говорит ему, сколько сейчас времени, – объяснил Хорек.

– И это возбудило твою алчность, дружище? Ты всегда был искусным вором, Хорек.

– Это так, – скромно согласился его спутник.

Он дотронулся до кнопки на ободке диска, и крышка со щелчком отскочила.

Заключенный внутри маленький демон оторвался от крошечных счетов и сердито нахмурился.

– До восьми осталось всего десять минут, – рявкнул он.

Крышка захлопнулась, едва не прищемив Хорьку пальцы.

Хорек выругался и зашвырнул определитель времени далеко в кусты, где прибор скорее всего ударился о камень. Во всяком случае, почему-то определитель раскололся; мелькнула резкая вспышка октаринового света, повеяло запахом серы, и временное существо исчезло в каком-то своем демоническом измерении.

– Зачем ты так? – поинтересовался Бравд, который не расслышал слов демона.

– Как? – переспросил Хорек. – Что я сделал? Ничего ведь не случилось. Поехали, не то упустим уйму возможностей!

Бравд кивнул. Оба приятеля повернули лошадей и галопом помчались к древнему Анку и честному волшебству.

Пришествие восьми

Плоский мир предлагает глазу гораздо более впечатляющие зрелища, нежели те, что можно найти во вселенных, сотворенных Создателями с худшим воображением, но лучшими способностями к механике.

Ну да, солнце Диска – это не более чем вращающаяся по орбите крошечная луна с протуберанцами едва ли крупнее, чем ворота для крикета. Но этому небольшому изъяну можно противопоставить потрясающую картину Великого А'Туина, на чьем древнем, испещренном метеоритными кратерами панцире покоится Диск. Иногда во время своего неторопливого путешествия по берегам Бесконечности Великий А'Туин поворачивает огромную, как целая страна, голову, чтобы щелкнуть зубами на пролетающую комету.

Но, возможно, самое впечатляющее зрелище – это бесконечный Краепад. Даже те умы, которые уже столкнулись с абсолютной галактической необъятностью А'Туина, отказываются поверить в это явление. Там моря Диска, бурля, вечно переливаются через Край в космическое пространство. А может, самое невероятное зрелище на Диске – это Краедуга, опоясывающая мир восьмицветная радуга, которая висит в насыщенном туманами воздухе над Краепадом. Восьмой цвет – это октарин, образующийся за счет эффекта рассеивания сильного солнечного света в интенсивном магическом поле.

Или самое великолепное зрелище – это Пуп. Там сквозь облака на десять миль в небо вздымается шпиль из зеленого льда, поддерживая на своей вершине царство Дунманифестин – обиталище богов Диска. Сами боги, несмотря на все великолепие расстилающегося внизу мира, редко бывают довольны. Как-то неловко осознавать себя богом мира, который существует только потому, что каждая кривая невероятности должна иметь свой конец. В особенности когда можно заглянуть в другие измерения и посмотреть на миры, у чьих Создателей было гораздо больше способностей к механике, чем воображения. Так что неудивительно, что боги Диска проводят больше времени в перебранках, нежели в познании всего сущего.

В этот конкретный день Слепой Ио, который никогда не забывал об осторожности и поэтому оставался главным из богов, сидел, опершись подбородком о ладонь, и смотрел на игральную доску, лежащую на столике из красного мрамора. Слепой Ио получил свое имя потому, что в том месте, где должны были находиться его глазницы, не было ничего, кроме двух участков чистой кожи. Его глаза, которых у Слепого Ио было впечатляющее количество, вели свою полунезависимую жизнь. Часть из них в данный момент висели над столиком.

Игральная доска представляла собой тщательно вырезанную и разделенную на квадраты карту Плоского мира. Сейчас несколько клеточек было занято прекрасно вылепленными игральными фигурами. Если бы какой-нибудь человек взглянул на фигурки со стороны, то сразу узнал бы в двух из них Бравда и Хорька. Остальные изображали еще каких-то героев и воителей, которых на Диске было более чем достаточно.