Угонщики - Пратчетт Терри

Командовать посадкой Масклин поручил матушке Морки. Природа наделила ее особым талантом — одного окрика старухи было достаточно, чтобы насмерть перепуганные номы перестали дрожать и вели себя как должно.

— Что? Планка слишком узкая?! — орала она на толстяка, который, остановившись на середине, боялся подниматься дальше. — Да на этой планке танцевать можно! Может, мне спуститься к тебе и показать, как это делается?

Эта угроза тут же вывела его из столбняка: остаток пути он пробежал бегом и забился в самый темный конец кузова — от греха подальше.

— Пусть они найдут что-нибудь мягкое и подложат, чтобы удобнее было сидеть, — сказал Масклин. — Во время путешествия может сильно трясти. Тех номов, что посильнее, посылай к нам в кабину. Там каждая пара рук на счету.

Матушка Морки кивнула и закричала на семейство, которое создало затор на подходе к трапу.

Масклин посмотрел вниз на бесконечный поток номов, поднимающихся в кузов грузовика. Многие сгибались под тяжестью добра, которое взяли с собой в дорогу.

Смешно, но сейчас он чувствовал: больше ничего сделать нельзя. Все было приведено в движение — теперь оставалось только ждать. Либо его план сработает, либо нет. Либо номы будут действовать заодно, либо нет.

Ему вспомнилась картинка с Гулливером. Возможно, то, что на ней нарисовано, и неправда. Так, во всяком случае, говорил Гердер. В книгах встречается многое, чего в жизни вовсе не существует. Но как же хорошо было бы, если бы номы могли хоть на время объединиться — как те маленькие человечки на картинке…

— Что ж, все идет хорошо, — неуверенно пробормотал Масклин.

— Достаточно хорошо, — кивнула матушка Морки.

— Было бы неплохо выяснить, что именно находится во всех этих коробках и свертках, — заметил Масклин. — Когда мы остановимся, нам нужно будет побыстрее покинуть грузовик, и…

— Не беспокойся! Я уже сказала Торриту глянуть, что там, — ответила матушка Морки.

— О, — пробормотал Масклин, — хорошо.

Он вернулся в кабину, гонимый не столько скукой и чувством собственной ненужности, сколько беспокойством. Сердце его стучало, как барабан.

Номы Доркаса уже соорудили над рулевым колесом деревянный помост для наблюдателя. Сам Доркас тем временем занимался обучением водительских команд.

— Прямо! — командовал он. — Включите мне… первую скорость!

— Педаль вниз… два, три… — хором скандировала команда, управляющая педалью сцепления.

— Педаль вверх… два, три… — скандировала команда акселератора.

— Рычаг вперед… два… три… — эхом вторили номы, раскачивающие рычаг скоростей.

— Педаль вверх… два, три, четыре! — И командир команды, управляющий сцеплением, отсалютовал Доркасу. — Эти, на рычаге, все нам испортили! — закричал он.

— Отвратительно. Просто никуда не годится! — неистовствовал Доркас. — А вы что? — накинулся он на акселераторщиков. — Вам же сказано: вниз педаль. Вниз!

— Извини, Доркас. — Масклин тронул Доркаса за плечо.

— Продолжайте! — приказал тот. — Я добьюсь, что вы научитесь наконец делать все плавно, на четыре счета! Да? Что? А, это ты.

— Я, я. Посадка почти закончилась, — мягко сказал Масклин. — Когда у вас все будет готово?

— С этими охламонами — никогда.

— Э-э…

— Так что мы можем трогаться в любую минуту, они подучатся на ходу. Все равно пока стоишь на месте, рулить не научишься. Нечего и пытаться, — решительно заявил Доркас.

— Мы пришлем тебе кого-нибудь на помощь, — сказал Масклин.

— Хорошо бы, — кивнул Доркас. — И желательно, чтобы те, кого ты пришлешь, не отличали право от лево.

— Э-э… Не понял, — опешил Масклин.

— Не важно, потом поймешь.

— А как ты собираешься отдавать команды, в какую сторону рулить? — спросил Масклин после паузы.

— Семафором! — твердо сказал Доркас.

— Семафором?

— Махать флажками. Ты говоришь моему парню на платформе, что ты хочешь делать, а он передает мне это флажками. Будь у меня еще неделя, я бы собрал что-нибудь вроде телефона, но теперь уже поздно об этом думать.

— Флажки, — повторил Масклин. — А это сработает?

— Все лучше, чем ничего. Скоро увидим. Так сказать, испытание в действии.

И вот это «скоро» настало. Последние номы забрались в кузов. Все постарались устроиться поудобнее, большинство предпочло лечь на пол. Они лежали в темноте с открытыми глазами и ждали.