Вредность - не порок - Полянская Катерина

У раскидистой ели, с горсткой тонких хворостин в зазябших руках, стоял ребенок — мальчонка лет семи в драной куртке, уже коротких ему штанишках и сбитых сапожках. Шапочка черных волос серебрилась от снега. В широко распахнутых, глядящих прямо на меня глазах сквозил испуг, но вздернутый подбородок говорил о явном нежелании признаваться в этом.

Первым молчание нарушил Алекс.

— Ты что бродишь по лесу в такую темень? — строго спросил он.

— За хворостом. — Малыш выразительно потряс охапкой веток. — Дяденька, помогите довезти, здесь совсем близко, — заканючил он.

— Конечно, деточка. — Мягкосердечная Люба тут же протянула к ребенку руки. — Иди сюда.

Мальчонка окинул ее оценивающим взглядом и сообщил:

— Не-а, с тобой не поеду.

А затем подошел ко мне и умоляюще посмотрел снизу вверх. Я даже приоткрыла рот от такого нахальства. Это ж надо! Не поедет он с ней! А у меня что, на лбу написано «извоз капризных детей»?

Пришлось нагибаться и втаскивать его в седло. К счастью, мальчик оказался совсем легким. Пока я устраивала капризное дитятко впереди себя, изволил проснуться Лап и забурчал себе в усы что-то насчет не в меру сердобольной хозяйки. Ревнует, что ли?

— Может, твои родители разместят нас где-нибудь на ночлег? — спросил практичный властелин.

— Конечно! — уверенно заявил мальчик.

— Еще чего не хватало! Чтобы я, Фабиэль эль Фиритиэль, благороднейший из благородных, высокороднейший из высокородных, просился на ночлег к каким-то селянам, — проворчал себе под нос эльф.

Но ехавший впереди него Габриэль все равно услышал. И смолчать не смог.

— Слушай, ты, благороднейший из высокороднейших, если тебя чем-то не устраивают селяне, могу прикопать до утра в ближайшем сугробе, — прошипел ангел. — И если ты сейчас не заткнешься, сделаю это с огромным удовольствием!

Эльф надменно задрал уже посиневший от холода нос и громко, чтобы всем было слышно, спросил у Алекса:

— Алексэрт, зачем вы таскаете за собой всякую шваль?

Хоть я уже давно перестала бояться Габриэля, сейчас даже меня проняло. Ощущение такое, словно тебе на голову выливают ушат ледяной воды. Габриэль резко дернулся в сторону разом сникшего эльфа, но был остановлен обманчиво-спокойным голосом властелина:

— Не надо. Он того не стоит.

Похоже, в Фабиэле наконец проснулось чувство самосохранения, иначе с чего бы он молча стерпел явно брезгливый тон властелина?

— Тебя как зовут? — Я переключила внимание на восседающего впереди меня ребенка. Он прямо-таки излучал важность. Небось никогда прежде верхом не ездил.

— Мишка! — Мальчонка незаметно попытался ткнуть локтем все еще брюзжащего кота. Но безразмерная сумка уберегла зверя от тычка, так что заткнуться он не соизволил.

Совершенно не умею общаться с детьми. Просто не представляю, что с ними делать. Да и опыта общения с этими представителями рода человеческого у меня нет. А откуда ему взяться, когда я почти всю жизнь провела в блаженном (только сейчас это осознала) уединении.

Но надо же с чего-то начинать. Вот я и решила начать с хорошего. В конце концов доброе слово каждому приятно.

— Хорошее имя для мальчика.

— Совсем дура?! — возмутилось дитятко. — Я девочка! — и для особо тупых разъяснила: — Ми-хе-ли-на.

Я растерянно похлопала ресницами, но что возразить не нашла. Всегда со мной так! Девочку от мальчика отличить не смогла.

Можно подумать, на ней написано!

Через несколько минут мы въехали во двор полуразвалившегося дома. Хотя двором полукруг сильно подгнившего забора назвать сложно.

Да по сравнению с этой лачугой даже моя сгоревшая избушка хоромами покажется! Крыша прохудилась, покосилась так, что казалось, будто дом натянул ее, словно шапку, по самые окна, и в любой момент угрожала обвалиться. Стекол в окнах давно не было, их заменили фанерки, дребезжащие при малейшем дуновении ветра. Некогда высокое крыльцо напоминало теперь груду трухлявых поленьев. В общем, жуть!

— Ксень, отомри, — отвлек меня от тоскливого созерцания временного пристанища Лап. — И осчастливь уже какого-нибудь из своих кавалеров!

Я глянула вниз и придушенно хрюкнула. В шаге друг от друга стояли Алекс и Фабиэль, и оба протягивали мне руки. И глядели, выжидающе так.