Вредность - не порок - Полянская Катерина

— От того, — неожиданно спокойно отозвался он, — что не могу разорваться. Нам нужно быть одновременно как минимум в трех местах. Сама понимаешь, что это невозможно.

Хм… Нам? Это что-то новенькое.

— Может, наконец снизойдешь до того, чтобы нормально объяснить, куда мы направляемся?

Алекс задумчиво потер переносицу:

— Для начала следует проверить твою догадку насчет Власа. Недалеко от Моренска есть одно место… в общем, сама все увидишь. А потом все будет зависеть от того, что мы там обнаружим. В любом случае придется еще заехать в Академию к магистру Измиру и в Кавигату — узнать, что там у них происходит.

Если Алекс готов забыть о своей гордости и добровольно обратиться не только в Совет долин, но и к директору Академии, значит, все еще серьезнее, чем казалось изначально. Час от часу не легче!

— А времени не так уж много, — со вздохом продолжал он. — Мы не можем долго отсутствовать в Боллате.

— Почему?

— Потому что любая долина — своего рода живой организм. А властелин — его душа, без которой тот не может долго существовать.

— А хранительница?

— А хранительница нужна властелину, чтобы не свихнуться от чужой боли.

На несколько минут я примолкла, но потом, набравшись смелости, все же спросила:

— И долго ты…

— Нет, — перебил он. — То есть не очень. Раньше в Боллате правил другой властелин. Так что если у меня уже проявляются признаки безумия, то только под твоим дурным влиянием.

Я обиженно фыркнула и отвернулась. Ну и как это следует понимать? Дурой он меня обозвал или так, дразнится, как всегда? Или… Поди разбери его.

Придумать ответную колкость я не успела: из открывшейся двери появился Дармир с поверженной уткой в руках. О недавних баталиях свидетельствовало только белоснежное перо, застрявшее в волосах победителя. Тушка уже была обезглавлена, ощипана и вскоре перекочевала в руки Любы. И уже через час мы все расселись за накрытым столом.

— Быстро поедим, и в путь, — скомандовал властелин.

— Ты уверен? — робко отозвалась Люба.

Честно говоря, я тоже предполагала, что у нас здесь осталось еще одно незавершенное дело.

— Абсолютно.

— А как же тени? — задал вертевшийся у всех нас на языках вопрос Дармир.

— Как угодно, — пожал плечами Алекс. — Достаточно того, что нам придется что-то делать с девчонкой.

— Где одна — там и для другой место найдется, — попытался пошутить Габриэль, но его юмора никто не оценил.

— Неужели ты оставишь все как есть? — недоверчиво протянул лекарь.

— Самое большее, что мы можем для них сделать, — это сообщить в гильдию.

— Но они же страдают, — поддержала мужа Люба. — Когда еще та гильдия снизойдет до обреченных, если вообще снизойдет.

— У меня нет времени решать чужие проблемы, — процедил Алекс. — Кстати, если мне не изменяет память, я никого за собой силой не тянул. Так что все желающие сделать доброе дело могут быть свободны.

Интересно, Габриэль тоже сам за ним увязался? Впрочем, о чем это я, сейчас есть вопросы поважнее.

— Даже если я тебя попрошу? — едва слышно спросила я и вперила в него пронзительный взгляд. И сама испугалась.

Властелин повернулся ко мне, наши глаза встретились. Я еле удержалась от того, чтобы не забиться трусливо под стол. Взгляд мужчины из серебристого стал стальным, а потом и вовсе почти черным. Мне потребовалась вся так некстати проснувшаяся храбрость, чтобы не отвернуться. Все, Ксюша, кажется, ты все-таки доигралась! Сейчас тебе популярно объяснят, где твое место.

Не объяснили. Он вообще не сказал мне ни слова. Вместо этого перевел взгляд на девчушку и резко спросил:

— Где?

Мишка испуганно поежилась и ткнула пальцем в соломенный коврик, лежащий у очага. Под ним оказался лаз в погреб. Только сейчас до меня наконец дошло, что это были за тени.

— Что с ними произошло? — тихо спросила я Мишку, пытаясь хоть как-то отвлечься от неприглядного зрелища, которое являли собой доставаемые из погреба останки.

Мелкая разом сникла, но, видимо, дабы больше к этому не возвращаться, ответила:

— К нам в конце весны тетя приезжала. Краси-ивая… — Девочка шмыгнула носом, ее глаза подозрительно заблестели. — Она обедала с нами. И просила вернуть ей какую-то печать. А потом они все вместе спустились в погреб. — Мишка, больше не таясь, вытирала и без того не особенно чистым рукавом нос. — Вечером тетя уехала, а ночью прилетели тени. А у меня слишком короткие ноги — до ступеньки не достают.