Пирамиды - Пратчетт Терри

— Да. Боюсь, вам придется несладко, если наши поспеют первыми.

— Взаимно. Что же, иначе и быть не может.

— Такова жизнь, — согласился цортец. Эфебец кивнул:

— Забавная штука, этот наш старый мир, если призадуматься.

— Не в бровь, а в глаз. — Цортец расстегнул нагрудник, наслаждаясь прохладой. — С пайками у вас как? — спросил он.

— Да как сказать. Не жалуемся.

— И мы тоже.

— Начнешь жаловаться — только хуже будет.

— Точно. Фиги у вас выдают? Я бы сейчас от фиги не отказался.

— Что?

— Фиги, говорю, есть?

— У нас фиников навалом, если, конечно, устроят.

— Спасибо, с финиками у нас порядок.

— Вот и ладно.

Собеседники умолкли, погрузившись каждый в свои мысли. Но вот эфебец снова нахлобучил свой шлем, а цортец подтянул ремни.

— Ну что, порядок?

— Порядок.

Распрямив плечи и гордо выпятив подбородки, они разошлись. Отойдя немного, оба одновременно обернулись и, обменявшись едва заметными недоуменными улыбками, продолжили путь каждый к своей позиции.

КНИГА IV

КНИГА О 101 ПРОДЕЛКЕ НА КОТОРУЮ СПОСОБЕН МАЛЬЧИШКА

Теппик ожидал — но чего именно?

Быть может, смачного удара о скалу. Может, — это было верхом ожиданий, — что перед ним, как раньше бывало, вновь откроется вид на Древнее Царство.

Зато холодного, сырого тумана он никак не ожидал.

Сегодняшняя наука доказала, что существует гораздо больше измерений, чем традиционно признанные четыре. Ученые утверждают, что миру это ничем не грозит, так как сверхизмерения очень малы и замкнуты сами на себе, а поскольку реальность носит фрактальный характер, большая часть ее тоже надежно укрыта внутри самой себя. Это означает одно из двух: либо во вселенной куда больше чудес, чем мы способны постичь; либо ученым просто нравится придумывать разные штучки. Последнее наиболее вероятно.

Однако множественная вселенная полна маленьких, уютных измереньиц — игровых площадок творения, где вымышленные существа могут резвиться вволю, не боясь окриков суровой действительности. Иногда, если им случается сквозь прорехи измерений попасть в нашу с вами реальность, они оказывают воздействие на вселенную, давая повод к возникновению мифов, легенд или высказываний типа “надо ж было так напиться” или “немедленно прекратите хулиганить”.

И вот в одно из таких измерений, вследствие самой банальной ошибки в расчетах, забрел Верблюдок.

Легенда почти не врет. Вдоль границ царства действительно бродит Сфинкс. Единственное, легенда не совсем точно сообщает, о каких именно границах идет речь.

Сфинкс — сверхъестественное создание. И существует он исключительно благодаря нашей фантазии. Хорошо известно, что все плоды нашей фантазии обязательно существуют — если не здесь, то где-то в бесконечных просторах вселенной. Но поскольку многие из этих плодов никак не вписываются в строгие пространственно-временные рамки, они оказываются вытесненными в смежные измерения. Это отчасти объясняет хроническое дурное настроение Сфинкса. Впрочем, любое существо с телом льва, женской грудью и орлиными крыльями сталкивается с серьезной проблемой самоидентификации, и нужно совсем немного, чтобы вывести его из себя.

Поэтому Сфинкс и придумал свою Загадку.

Доступность многих измерений не давала Сфинксу скучать, впрочем и голодать тоже.

Теппик всего этого не знал. Он отважно продвигался сквозь клубящийся туман, ведя за собой Верблюдка, но хруст костей под ногами давал ему повод для раздумья.

По всей видимости, здесь погибло немало народу. И было резонно предположить, что те, кто наткнулся на останки своих предшественников, в дальнейшем старались вести себя осторожно. Но это не помогло.

Итак, смысла передвигаться ползком не было. Кроме того, некоторые из скал, маячивших в тумане, имели до крайности отталкивающий вид. Вот эта, например, была страшно похожа на…

— Стоять, — приказал Сфинкс.

Кругом было тихо, только Верблюдок периодически издавал сосущий звук, стараясь втянуть в себя сочащуюся сквозь туман изморось.

— Ты — сфинкс, — узнал Теппик.

— С большой буквы, — поправил его Сфинкс.

— Ерунда. У меня дома таких статуй завались. — Теппик взглянул вверх, потом задрал голову еще выше. — А я думал, ты ниже ростом, — добавил он.

— Трепещи, смертный, — велел Сфинкс. — Ибо ты — пред ликом мудрого и ужасного. — Он моргнул. — А что, ничего статуи?