Магия Парижа - Картленд Барбара

На каминной полке стояла красивая коллекция очень редкого, розового севрского фарфора. А еще Ева увидела резные фигурки из нефрита и розового кварца, тоже необычайно ценные.

Но даже восхищаясь таким удивительным собранием сокровищ девушка все спрашивала себя: что же предпринять?

Как заработать деньги?

Если мадам Лебланк выступает на сцене, может, она найдет для Евы маленькую роль в театре?

Однако девушка нисколько не сомневалась, что ее мать пришла бы в ужас от такой идеи.

«Почему я не обсудила это с папой, пока он был жив?»— спросила себя Ева.

Впрочем, он бы все равно не стал об этом говорить, только ответил бы в своей беззаботной манере, что «что-нибудь да подвернется».

Девушка старалась не думать о том, во что обошлись его похороны, и о том, что продукты во Франции оказались гораздо дороже, чем в Англии.

Конечно, дома у них были собственные куры и утки, а зимой ее отец приносил из лесу дичь.

Но все же товары, которые они покупали в деревенской лавке, не казались такими дорогими, как те, что Мария, жена Анри, покупает на рынке.

«Должно же быть что-то, что я могу сделать!»— в отчаянии сказала себе Ева, повторяя те же слова, что звучали в ее голове и прошлой, и позапрошлой ночью.

Мадам Лебланк все не посылала за ней, и девушка стала подумывать, не пойти ли в прихожую и не спросить ли у слуги: может, хозяйка дома и вправду забыла о ней?

Наконец появился слуга и сказал Еве, что она снова может подняться.

Девушка подумала, что гость мадам, этот лорд Чарльз, явно был очень многословен.

Однако Ева надеялась, что мадам Лебланк хватило времени подумать как о нем, так и о ней.

Девушка вошла в спальню и снова подумала, как привлекательно выглядит ее владелица.

На щеках француженки играл легкий румянец, а глаза, казалось, сияют.

Но, может, это был просто солнечный свет, льющийся в окна.

— Прости, та cherie , что так долго заставила тебя ждать, зато я нашла тебе работу.

Ева сжала руки.

— Это правда? О, как вы любезны! Я молилась, чтобы вы нашли какое-то решение моим проблемам.

Леонида Лебланк улыбнулась:

— Похоже, сегодня на меня обрушилось слишком много проблем. Но твои я решила, по крайней мере на ближайшее время. Теперь сядь, я расскажу, что ты должна делать.

Девушка села, а мадам Лебланк взяла со столика возле кровати бокал и сделала глоток. Содержимое бокала удивительно напоминало шампанское, но Ева тут же подумала, что, вероятно, ошибается.

Она не могла представить себе, чтобы кто-нибудь пил шампанское в постели.

Дома ее родители изредка открывали бутылку, чтобы отпраздновать день рождения или юбилей, и, конечно, на Рождество, но для обычных дней оно было слишком дорогим.

Обычно ее отец пил кларет или белое вино, а мама предпочитала лимонад.

Пеонида Лебланк отпила еще глоточек. Затем сказала:

— Итак, тебе придется сыграть роль.

Ева ахнула:

— Я только сейчас думала, что раз вы выступаете на сцене и, очевидно, очень талантливая актриса, то, может, вы найдете для меня место в театре.

— Это не в театре, — резко возразила француженка. — Мне бы и в голову не пришло посылать дочь сэра Ричарда на сцену.

Ева посмотрела на нее широко открытыми глазами. Потом зарделась и пролепетала:

— Я знаю, мама… не одобрила бы… но… но я подумала, что это, наверное… единственное, что я могла бы… делать.

— Это то, чего тебе не следует делать! — отрезала Леонида. — И когда я сказала «играть роль», то имела в виду нечто другое, для чего ты очень хорошо подходишь.

Ева вопросительно посмотрела на нее, и мадам Лебланк продолжила:

— Моим последним гостем, который только что ушел, был лорд Чарльз Крейг. Он сейчас в затруднительном положении.

В первый раз Ева услышала его фамилию.

Хотя она звучала как-то знакомо, девушка не помнила никого из друзей отца по фамилии Крейг.

— Лорд Чарльз, — продолжала француженка, — очаровательный молодой человек, который никогда не был женат и жениться не собирается.

Она говорила медленно, сделав ударение на трех последних словах, как будто хотела внушить их Еве.

— Однако он не по своей вине угодил в неприятную ситуацию.

— А что случилось? — спросила девушка.

— Ты когда-нибудь слышала о Рафаиле Бишоффхейме? Это самый влиятельный банкир в Париже.

Ева отрицательно покачала головой.

— Он решил — надо сказать, он может себе это позволить — завести беговых лошадей, которые принесут ему победу на скачках над членами Жокейского клуба.