Нож Равальяка - Бенцони Жюльетта

Лоренце она сразу пришлась по душе. Может быть, потому, что она ничуть не походила на ту, где она претерпела столько мучений. Спальня особняка де Сарранса полумраком, темной обивкой стен и мебелью из черного дерева напоминала мрачную пещеру. В этой же в больших серебряных подсвечниках ярко горели красные свечи, освещая светло-голубые стены с мерцающей золотой ниткой и золотисто-голубые парчовые драпировки. Изящная светлая резная мебель хранила память об эпохе Ренессанса, большое венецианское зеркало приглашало к туалетному столику, на котором сияли хрустальные флаконы, всевозможные коробочки и безделушки из позолоченного серебра, гребешки и щетки. Яркий огонь полыхал в камине из синего с прожилками мрамора, и синие с красным ковры согревали натертый до зеркального блеска пол. Конечно же, были тут и цветы. Целая охапка белых гвоздик из оранжереи красовалась в большой китайской вазе, наполняя воздух пряным ароматом.

— Господин барон перестарался, — заметила дама Бенуат, кивнув на гвоздики, руки ее в это время водили по длинным волосам Лоренцы шелковым платком, чтобы они заблестели еще ярче, — к завтрашнему утру у наших молодых разболятся головы.

— Отворят окно, и не разболятся, — улыбнулась герцогиня.

— А с открытым окном они простудятся!

— Что за глупости, Бенуат, — покачала головой Кларисса. — Как мне известно, любовь — лучшее согревающее средство! А теперь ложитесь-ка в постель, моя дорогая.

— С вашего позволения, я предпочла бы дождаться моего супруга здесь!

Нет, Лоренца вовсе не опасалась, что Тома набросится на нее, как когда-то набросился де Сарранс, но инстинктивно избегала всего, что напоминало бы ей прошлое. Ее уже раздели, и она была в тонкой кружевной рубашке и шелковом белоснежном халате, который не составляло никакого труда сбросить. Отражение в зеркале говорило ей, что она необыкновенно хороша, и ей хотелось до последнего мига не разувериваться в этом. Она стыдилась своего тела. Не потеряв девственности, оно было истерзано хлыстом! И Тома видел его окровавленным, в ранах, посиневшим от холода, когда вытащил Лоренцу из реки! Еще и поэтому ей не хотелось торопиться, предлагая свое тело молодому мужу...

— Почему бы и нет, в конце концов, — уступчиво откликнулась герцогиня. — В старинном обычае укладывать молодую в кровать и обнажать ее прелести есть что-то... нечеловеческое, вы согласны со мной, Кларисса? Беленькая гусочка на блюде, которую предлагают съесть!

— Пожалуй, я с вами соглашусь, — со смехом отозвалась графиня.

— Я думаю, что нам пора пожелать Лоренце доброй ночи, пока мы не начали вспоминать всякие неприличности!

Дамы по очереди поцеловали Лоренцу, желая ей счастливой ночи, и вышли, продолжая смеяться, невольно погрузившись в игривые воспоминания, связанные с их юностью. Их веселое настроение окончательно успокоило Лоренцу. Если Кларисса может так весело смеяться, значит, приезд королевского посыльного, который, возможно, вовсе и не королевский, ее не встревожил. Она слишком любила племянника, чтобы остаться безучастной, если бы ему грозила опасность...

Лоренца поднялась со своего места и подошла к окну. Как оказалось, оно смотрело на пруд. В свете месяца серебристый, без единой морщинки, пруд казался зеркалом, светящимся безмятежным покоем. Лоренца загляделась на серебро воды и подумала, что теперь каждый вечер будет наслаждаться его безмятежностью. Совсем другую картину видела она вчера вечером со своей башни!.. Пруд будет ей другом, решила она. Ночь становилась морозней. Зябко поежившись, Лоренца поспешила к камину и протянула руки к огню, торопясь согреться. Отведя глаза от огня, она увидела Тома, который стоял у двери и пристально смотрел на нее.

Он любовался Лоренцой молча, не проронив ни слова.

— Вы давно здесь?

— Минуты две или три. Стараюсь убедить себя, что вы существуете на самом деле и не исчезнете, как видение, с первым лучом солнца.

— Нет, я не видение, и в вашей власти увериться в этом. Почему вы не подходите ближе?

— Потому что мне кажется, что вы не так счастливы, как я. Ведь я и надеяться не мог на такое счастье. Скажите же мне, что вас заботит.

— Идите ко мне, — прошептала она, протянув к нему руки. — На самом деле я счастлива так же, как вы. О! Тома! Что было бы, если бы господин де Беллегард не приехал к нам со своей свитой и подарками короля?