Новая любовь Розамунды - Смолл Бертрис

— Но он еще может вспомнить, — попытался утешить ее Адам.

Розамунда грустно улыбнулась:

— Как вы похожи на своего отца!

Она медленно поднялась с кресла и вышла из гостиной, оставив Адама одного.

Наступило утро. В последний раз позавтракав все вместе, оба семейства стали прощаться. Наступил тяжелый момент для Розамунды. Она набралась мужества и, подойдя к Лесли, протянула Адаму руку. Он поцеловал ее.

Патрик наградил Розамунду вежливой улыбкой.

— Благодарю вас, мадам, за вашу самоотверженную заботу обо мне, — произнес он и тоже поцеловал ей руку.

Розамунда нежно провела рукой по его лицу.

— Прощай, любовь моя, — слетело с ее непослушных уст. Она пристально всматривалась в дорогое ей лицо, как будто надеялась найти в нем хотя бы слабый намек на то, что Патрик помнит ее, но — увы! Рука Розамунды безвольно упала.

Она повернулась, отошла к крыльцу, где ее ждала оседланная лошадь, и, не дожидаясь чьей-либо помощи, вскочила в седло. Том и Филиппа попрощались с Адамом и Патриком Лесли и присоединились к ней. Их маленький отряд двинулся по оживленной Хай-стрит, Адам Лесли еще долго смотрел им вслед. Наконец они скрылись из виду, свернув за угол.

— Неужели ты ничего не помнишь? — обратился с вопросом к отцу Адам. — Совсем ничего?

— Ничего, — отрицательно покачал головой граф. — Я хотел бы вспомнить, ведь она такая красивая, но не могу. Я бы оскорбил ее, если бы попытался притворяться, будто помню. — Патрик сошел с крыльца и вскочил на свою лошадь. — Поехали домой, Адам. У меня такое чувство, будто я целую вечность не был в Гленкирке.

Том нанял два десятка солдат, чтобы те охраняли их в дороге. Как только лошади свернули на знакомую дорогу, Розамунду охватило страстное желание как можно скорее оказаться дома. Они двигались весь день без остановок, и Розамунда согласилась остановиться на ночлег, только когда на землю опустились густые сумерки и ехать стало опасно. По ее настоянию они проехали мимо удобной гостиницы, в которой заранее заказал номера Том, и теперь ютились на сеновале у какого-то фермера, без кроватей и ужина.

— Ты не можешь так издеваться над нами, — говорил Том, с трудом сдерживая раздражение.

— Я должна быть дома, — все время повторяла Розамунда. — Я умру, если не попаду домой!

— Филиппе не место на сеновале, Розамунда! — пытался вразумить ее Том. — И нам придется спать на пустое брюхо, черт побери!

— Сунь жене этого фермера пару монет, и она тебя накормит, — посоветовала Розамунда.

Том замысловато выругался себе под нос. Розамунда рассмеялась:

— Ай-ай-ай, кузен! Кто бы мог подумать, что ты знаешь такие выражения!

Она вдруг осеклась и сразу погрустнела.

Утром Том все-таки уговорил жену фермера приготовить для всех завтрак. Она была не прочь заработать пару монет, хотя еда оказалась совсем простой. Розамунда почти не притронулась к своей порции овсянки, зато постоянно напоминала, что все должны поторопиться.

— Впереди нелегкий день, — заявила она и первой вскочила в седло, желая ехать во главе отряда.

Двое солдат из конвоя, не дожидаясь приказа, поспешили за ней, а их товарищи заканчивали завтракать.

— Какая муха укусила Розамунду? — спросил Том у Мейбл, когда они уже были в пути.

— Фрайарсгейт — это источник ее силы, — отвечала старая нянька. — Горе и отчаяние почти лишили ее сил. И теперь она будет погонять лошадь до тех пор, пока кто-то из них не свалится замертво.

— Но ни Филиппа, ни Люси, ни ты не выдержите такой гонки! — возмутился Том.

— Я сделаю все, что могу. Филиппа с Люси еще молоды и полны сил. Мы многое переживем, если будем знать, что впереди нас ждет Фрайарсгейт, — заявила Мейбл.

Скачка продолжалась. В полдень Том все-таки уговорил Розамунду сделать остановку в придорожной таверне, убедив ее в том, что лошадям нужен отдых. Воспользовавшись передышкой, лорд Кембридж приказал хозяину подать плотный обед на весь отряд, включая и солдат из охраны, потому что знал: как только Розамунда вернется на тракт, она будет скакать и скакать до тех пор, пока не станет совсем темно.

А еще он с тревогой думал о том, что они находятся совсем близко к границе.

— Мы могли бы переночевать в Клевенз-Карне, — сказал он Розамунде.

Кузина оглядела его холодным взглядом и резко ответила:

— Нет, ноги моей не будет в Клевенз-Карне!

— Тогда давай заночуем прямо здесь. Вчера ты замучила нас до полусмерти! — взмолился Том.

— Нет, — снова ответила Розамунда. — До ночи мы можем проехать гораздо дальше Клевенз-Карна, и это позволит нам завтра уже к полудню добраться до Фрайарсгейта!

— Но ведь между Клевенз-Карном и Фрайарсгейтом нет ни одного места для ночлега! — выкрикнул Том, теряя терпение.

— Мы можем заночевать в поле, — холодным тоном заявила Розамунда.

— И тебе хватит совести заставить Филиппу, Люси и Мейбл валяться в грязи? — Том даже побагровел от возмущения.

— Если бы ты не устроил этот бесполезный привал с питьем и кормежкой, мы уже сейчас были бы намного ближе к дому, — спокойно произнесла Розамунда, словно и не заметила гнева кузена.

— Да ты просто рехнулась! — в отчаянии выпалил Том.

— Том, я просто хочу домой! Какого черта ты поднял из-за этого такой шум?

— Никакого! Я не позволю тебе загнать нас всех до смерти, Розамунда! Мы переночуем в Клевенз-Карне — и точка!

— Ты можешь ночевать в Клевенз-Карне, если тебе угодно. Я туда не собираюсь, — заявила Розамунда.

Погода резко изменилась. С утра было тепло и солнечно, а к вечеру начал моросить мелкий дождик. Две башни Клевенз-Карна, нависшие над дорогой, показались путникам особенно угрюмыми на фоне мрачного неба.

— В этом замке мы остановимся на ночлег, — сказал Том, обращаясь к командиру охраны. — Пошлите одного из ваших людей вперед, пока там не закрыли ворота. Пусть попросит приготовить место для леди Фрайарсгейт и ее людей.

— Слушаюсь, милорд, — ответил командир и махнул рукой одному из своих наемников.

— Лорд Клевенз-Карн не откажет нам в гостеприимстве, — вполголоса сказал Том Мейбл.

— Ни он, ни его жена, — согласилась старая нянька. — Но лучше тебе знать заранее, что твоя кузина наверняка будет против задержки. Я знаю Розамунду с пеленок, и уж если ей что втемяшится в голову, она костьми ляжет, а сделает по-своему. Впрочем, такой одержимой я ее еще не видела. С нее станется скакать всю ночь напролет, лишь бы луна давала достаточно света.

— Лошади не выдержат такой гонки, — с тревогой заметил Том.

— А ты попробуй втолковать это ей, — язвительно посоветовала Мейбл.