Искра соблазна - Беверли Джо

Дельфи зажмурила глаза и прижалась к Дэру, а мадам Клермон била его кулаками:

– Отдайте ее мне! Отдайте ее мне! Отдайте мне моего ребенка!

Дэр сунул Дельфи в руки мадам Клермон, и все внезапно замолчали. Дельфи посмотрела на Дэра взглядом, в котором ясно читалось обвинение в предательстве. Огромные безмолвные слезы заполнили глаза девочки и покатились по щекам, но она не издала ни слова.

Мадам Клермон принялась причитать, баюкая ребенка на руках:

– Аннет, Аннет, Аннет…

Пьер сделал шаг вперед, выпятив нижнюю губу.

– Ее зовут Дельфи, – сказал он по-французски.

Мадам Клермон отодвинулась от него.

– Кто ты?

– Я брат Дельфи.

– Нет. Ты не мой ребенок!

– Я ее брат, и я должен ее защищать.

– Нет. Уходи! Вы пытаетесь опять ее отнять?! – Она еще крепче сжала Дельфи. Девочка тихо пискнула, но больше не было слышно ни звука. Мара видела перед собой ребенка, которому пришлось многое пережить, прежде чем она научилась переносить страдания молча.

Все застыли, не зная, что делать, но тут к мадам Клермон подошла Эми Сент-Брайд.

– Присядьте, мадам, – сказала она по-английски, поскольку учила французский совсем немного, да и было это давным-давно. Она нежно подвела бельгийку к дивану. – Все будет хорошо, но не стоит расстраивать детей. Думаю, нам всем не помешает чашечка горячего чая, за которой мы сможем решить, что нам делать.

Поток слов и ее доброта успокоили мадам Клермон, и она вновь села, все еще прижимая к себе молча рыдающую Дельфи. Пьер решительно подошел к ним и взял Дельфи за руку. Она сжала его руку, и слезы остановились.

Герцогиня вышла в коридор и велела подать чай.

Мара могла смеяться над маминым универсальным решением любых проблем, но эту проблему чашечка горячего чая уж точно решить не могла. Если Дельфи и вправду была потерянным ребенком этой женщины, она должна быть возвращена ей, несмотря на то, что Дэр любит Дельфи, а Дельфи любит Дэра.

Дэр стоял неподвижно, словно каменная статуя.

Мара подошла к нему и взяла за руку, точь-в-точь как Пьер взял за руку Дельфи. Девочка, очевидно, не помнила эту женщину.

Мара нарушила тишину, обратившись к гостье по-французски:

– Кажется, девочка не узнает вас, мадам Клермон, а вы не предоставили никаких доказательств.

Взгляд француженки был почти диким, она засунула одну руку в карман и вытащила бумагу. Герцог взял ее и прочитал вслух:

– «Свидетельство о рождении Аннет Марии Клермон. Выдано двадцать четвертого августа 1812 года в Хале».

На мгновение все замолчали, но Саймон сказал:

– Стало быть, у нее был ребенок. Но это не доказывает того, что Дельфи и есть этот ребенок.

– Что случилось с вашей семьей, мадам? – спросил герцог. – Вы же не приехали в Англию одна, не зная языка? Должны быть и другие люди, которые могли бы узнать ребенка.

Она сердито посмотрела на него. Дельфи, которую она все еще прижимала к себе, походила скорее на восковую куклу, чем на живую девочку.

– В Хале есть. Там все знают мою Аннет. Я прочитала газету, объявление. Я приехала в Англию, в Лондон. Это было нетрудно. Я спросила, как пройти в контору, указанную в объявлении. Мужчина, работающий там, привел меня сюда. – Она поднялась, крепко прижимая к себе девочку. – А теперь я уйду.

– Нет… – Это была тихая мольба Дельфи, но обращена она была к Дэру.

– Нет! – сказал он, порывисто преградив ей путь. – Приношу свои извинения, мадам, но я не могу позволить вам покинуть этот дом с Дельфи, пока мы не получили какое-то внятное подтверждение вашего родства. Вы можете остаться здесь и видеться с ней, но вы не можете ее забрать.

Казалось, что мадам Клермон хочет возразить, но тут вошли слуги с чаем, создав необычную интерлюдию из звона посуды, чайников, расставляемых чашек. Слуги ушли, и матери Мары удалось вновь усадить мадам Клермон на диван. Герцогиня, все еще растерянная, разливала чай.

Мара предложила чашку чая бельгийке, но та отказалась. Возможно, боялась, что чай отравлен. Маре было ее жаль. Но еще больше было жаль Дельфи.

Она села на диван и протянула Дельфи пирожное. Девочка покачала головой и посмотрела на Мару, словно говоря: «Разве ты не можешь прекратить весь этот кошмар?»

Мара не могла устоять перед этой молчаливой просьбой.

– Мадам, девочка напугана. Ей может стать плохо. Пожалуйста, позвольте мне подержать ее некоторое время. – Она не особенно надеялась на понимание, но мадам Клермон вдруг заглянула ей в глаза, вздохнула и передала девочку.