Дорогая Жасмин - Смолл Бертрис

Он тут же вернулся к Скай, которая послушно допила вино и, возвращая кубок, промолвила:

— В таких случаях виски куда лучше. И не говори, что вы его не гоните, наверняка у тебя полны погреба, дорогой мальчик.

— Вижу, в вас еще достаточно сил, — усмехнулся граф, но втайне встревожился, заметив легкие фиолетовые тени под глазами Скай. Она приехала не просто так и была вынуждена торопиться, поскольку не прислала гонца с известием о приезде. Это не сулило ничего хорошего, но Джеймс подождет, пока Скай сама все не расскажет, как только немного отдохнет. Он взял ее руку и поцеловал.

— Жасмин будет так счастлива увидеть вас! И, не выпуская ее пальцев, уселся рядом, стараясь согреть узкую ладошку, неожиданно осознав, что любит и эту необыкновенную женщину, и ее несгибаемый дух, который, как он надеялся, унаследовали дети.

— Бабушка! — радостно вскрикнула Жасмин, влетая в зал.

— Моя милая девочка, — охнула Скай, протягивая руки внучке, которая, встав на колени, крепко обняла старую леди.

— Что случилось? — допытывалась Жасмин. — Отчего ты вздумала путешествовать в такую ужасную погоду? И почему не сообщила, что приедешь?

— Не успела. Нужно было добраться до вас, пока этот негодяй Сен-Дени не натворит новых бед.

— Маркиз Хартсфилд? — переспросила Жасмин. — Но при чем тут он?

— Еще вина? — осведомился граф. Скай ответила насмешливым взглядом.

— Виски? — догадался он, сдерживая смех. Она кивнула и, сделав глоток янтарной жидкости, начала рассказ. А в это время Дейзи и Нора, перебивая друг друга, объяснялись с Адали. Тот внимательно слушал женщин. Он был доволен тем, что Скай взяла Нору в помощь Дейзи. Адали хорошо знал девушку, дочь мажордома и экономки в Королевском Молверне. Уж она точно не неряха, не распустеха и вполне надежна. Помощь такого человека неоценима в случае нужды.

Скай быстро освоилась в замке. Адали поселил ее в покоях западной башни, принадлежавших когда-то легендарной Дженет Лесли. На первом этаже была приемная и две маленькие спальни, где ночевали Дейзи и Нора, на втором — столовая, буфетная и уютная гостиная. На третьем этаже размещались просторная, красиво обставленная спальня и гардеробная. Во всех комнатах, кроме гардеробной, были камины. Несколько дней ушло на то, чтобы апартаменты приняли жилой вид. С дубовой мебели сняли чехлы и отполировали темное дерево. Занавеси и балдахин над кроватью вычистили и повесили. Чудесные восточные ковры принесли из кладовой и разложили на полу. Они принадлежали леди Дженет, и, когда та переехала в свой новый замок, о них почему-то забыли. Туалеты мадам Скай хранились в гардеробной. На кровать положили ее собственную перину, подушки и белье. Все остальное хранилось в дубовой укладке, обитой внутри кедровыми дощечками. Слуги достали серебряные подсвечники и начищенные медные лампы для освещения комнаты; каждое утро у каминов складывались вязанки дров. На буфете появились хрустальные графины с вином и виски и четыре кубка, в фарфоровой чаше благоухала смесь высушенных цветочных лепестков.

— Удивляюсь, как у нее хватило духа покинуть Королевский Молверн на пороге зимы, — заметил граф Гленкирк ночью, когда они с женой уютно устроились в постели, прижимаясь друг к другу и слушая завывание ледяного ветра и стук дождя.

— А я нет, — тихо ответила Жасмин, крепче обнимая мужа. — Она не хочет оставаться в Королевском Молверне на рождественские праздники. Неужели ты не понимаешь? И не может гостить у детей, потому что те начнут строить сочувственно-скорбные мины и этим окончательно разобьют ее сердце. Я единственная, кто не видел, как умер дедушка, потому она и приехала ко мне. И клянусь всем святым, я рада! Ни разу еще не рожала без присмотра бабушки!

Граф положил ладонь на живот жены, ощущая, как встрепенулось дитя от его прикосновения.

— Он крепкий парнишка, Жасмин.

— Ты уверен, что это мальчик? — засмеялась она.

— Да, — кивнул граф.

— Я тоже, — согласилась жена, накрывая его руку своей. — Патрик, шестой граф Гленкирк. Унаследует все прекрасные качества Лесли, верно? И станет великим человеком.

— Как все остальные наши мальчишки. С такой матерью, как ты, они просто не смогут быть иными, Жасмин, моя дорогая Жасмин!

Он нежно поцеловал жену, и, безусловно, оба сплелись бы в страстных объятиях, но срок беременности был слишком велик. Приходилось ограничиваться ласками и поцелуями. Груди Жасмин налились, и сквозь тонкую кожу просвечивали голубые жилки. При мысли о том, что младенец скоро припадет к этим прекрасным источникам жизни, Джемми испытывал неодолимое возбуждение. Конечно, придется нанять и кормилицу, но как приятно сознавать, что скоро твоего ребенка прижмет к груди прелестная мать.