Искатели приключений: откровения истории - Бенцони Жюльетта

Улыбка, озарившая лицо Мандрена при этих словах, запала в душу Жанны де Пиоленк, хотя в тот момент она и не отдала себе в этом отчета. Застыв на месте, она молча наблюдала как силуэт благородного разбойника удаляется по коридору. Она была столь поражена случившимся, что голос отца не сразу вывел ее из прострации.

– Очень странный молодой человек, – задумчиво заметил тот. – Клянусь, что в этом преступнике больше благородства, чем у большинства так называемых благородных людей, с которыми мне приходилось иметь дело. Если его брат был из того же теста, значит я зря его повесил…

Тем временем, Мандрен, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, спустился вниз, где его люди не теряли времени даром, вовсю приударяя за повеселевшими служанками. Вот и Пьемонтец развлекал своими байками одну прехорошенькую девицу, которая сопровождала его россказни глуповатым, искренним смехом.

– Все, поехали отсюда! – скомандовал Мандрен. Гурьбой разбойники направились к выходу, но тут навстречу им вышел некий молодой незнакомец в элегантном костюме и со шпагой на боку. Окинув взглядом происходящее, он бестрепетно двинулся наперерез Мандрену. Тот посмотрел ему в глаза и отрезал:

– Я не убиваю больных… и честных людей. Казнив моего брата, ваш отец поступил так, как ему диктовала совесть. Я могу понять это… и простить.

Они уже вышли во двор и садились по коням. Юноша последовал за ними и неожиданно схватил поводья лошади Мандрена:

– Да, я сын президента. Вы разрешите мне сопровождать вас? Я хотел бы поговорить с вами.

– Как вам угодно.

И Мандрен в сопровождении странного молодого человека и своих сообщников покинул замок, где благодаря его добросердечию, так и не разыгралась трагедия.

В ту ночь между атаманом контрабандистов и молодым дворянином Пьоленком зародилась глубокая дружба. Юный Пьоленк де Тури с сочувствием отнесся к возмущению Мандрена вопиющими злоупотреблениями откупщиков. Когда же через месяц его отца не стало, а сын стал главой семьи, унаследовав и замок Рошфор, он с радостью пригласил заезжать туда Мандрена и его людей.

– Приезжай, когда захочешь. Ты всегда будешь желанным гостем, – сказал он Мандрену.

Тем временем его гордая сестра продолжала оплакивать смерть отца и отказывалась принять эту неожиданную дружбу между ее братом и тем, кого она упорно называла бандитом… быть может пытаясь внушить это мнение самой себе. Когда Мандрен наезжал в Рошфор, она отказывалась выходить к столу.

– Моя сестра не любит тебя и с этим я ничего не могу поделать, – говаривал Пьоленк.

– Очень жаль, но может быть так даже лучше, – отвечал на это Мандрен.

В глубине души он этого не считал. Образ прекрасной и смелой девушки глубоко запечатлелся в его душе с той памятной ночи. Тщетно он пытался выбросить ее из головы, то и дело завязывая романы с теми, кто был готов ему отдаться. Ни красавица Шарлотта де ля Рош, жена директора откупов Бург-ан-Бресса, ни супруга советника Бальмена, ни восхитительные близнецы Милан, ни все те, с которыми он сближался на ночь или на несколько часов не могли изгладить из его памяти образ отважной и хрупкой Жанны.

А тем временем Жанна тосковала, никак не в силах понять, что же с нею происходит, отгоняла от себя воспоминания о нечестивом разбойнике, но невольно вздрагивала, слыша, как в самых разных уголках Савойи и Дофине люди распевают веселую песенку о подвигах Мандрена:

• Нам нипочем, что ветер хлещет —
• То ветер грозных перемен,
• Пусть королевский мод трепещет,
• Сюда идет Мандрен…

во всю глотку распевали сотни мужчин и женщин, несказанно довольных тем, что нашелся человек, бросивший вызов ненавистным властям. И Жанна невольно начинала горевать о том, что она не «барышня-крестьянка», а благородная дворянка. Она начинала по-черному завидовать этим крестьянским девушкам, которые повсюду сопровождали людей Мандрена. Когда же она поняла наконец, откуда возникла эта зависть, а точнее ревность, она бросилась в церковь, долгой молитвой у алтаря пытаясь изгнать из своего сердца нечестивое наваждение любви к разбойнику.

А популярность Мандрена продолжала возрастать. Он стал своего рода национальным героем, так что на него обратил свое просвещенное внимание сам Вольтер:

«Всего три месяца назад Мандрен был грабителем, а теперь он благородный завоеватель. Он облагает города Франции данью и платит своим людям больше, чем король – своим солдатам. Люди поддерживают его, потому что они изнурены налогами и откупами. Словом, этот разбойник покрыл себя славой…»