Искатели приключений: откровения истории - Бенцони Жюльетта

Калиостро поочередно оглядел трех судей, одетых в черное. Он внимательно следил за бумагой, которую держал в руках верховный судья.

– Это письмо? Да, его диктовал я. Но как оно попало в ваши руки? Он говорил с трудом, отупев от многомесячного заключения в камере, куда не поступали ни воздух, ни свет, и которую заливали воды Тибра в период дождей, так как она находилась ниже уровня реки. Трудно было узнать в этом оборванном, исхудавшем, с лихорадочно горящими глазами узнике блистательного чудотворца с улицы Сен-Клод. Теперь это был жалкий, затравленный человек… Губы верховного судьи чуть заметно дрогнули, в его тусклых глазах вспыхнули отблески горящих свечей.

– Нам его передала ваша жена. Вашу жену возмущали ваши дела, и она хотела спасти свою душу…

– Моя жена?

Казалось, что он потерял способность понимать что-либо, он беспрерывно повторял это слово, словно хотел понять его смысл. Неожиданно Калиостро разразился громким, сумасшедшим смехом. Этот смех никак не кончался, наводя на стражников ледяной ужас…

Смертная казнь, к которой был приговорен Калиостро, была заменена на пожизненное заключение. Узника поместили в папскую крепость Сан Лео, недалеко от Витерба. Это была жуткая тюрьма, настоящее огромное гнездо, расположенное на скалистом пике, камеры которой кишели насекомыми. Крестьяне в страхе далеко обходили это место.

Поздней ночью припозднившийся крестьянин, проходя у подножия замка, мог слышать крики, рычание, неистовый смех, который сменяли рыдания. Иногда в этих звуках можно было с трудом различить женское имя. Надвинув шапку на уши и опустив глаза, крестьянин прибавлял шаг и быстро крестился. Придя домой, он шептал жене, чтобы не слышали дети.

– Я опять слышал крики этого сумасшедшего колдуна…

Перекрестившись, в свою очередь, жена замечала:

– Святая мадонна! Когда же он кончит кричать? Крики смолкли летней ночью 23 августа 1795 года.

Калиостро маг, колдун, якобы познавший секрет вечной жизни и молодости, умер.

СВАДЬБА ЦЕЗАРЯ БОРДЖИА

Заходящее солнце отражалось в водах Вьенки тысячью огней и окрашивало серые стены замка Шенои рыжеватыми бликами. Внизу под замком ярко рыжела черепица городских крыш. То был один из первых погожих дней мая 1499 года; солнце щедро дарило свое тепло отвыкшей от него земле, природе и людям, которые наслаждались в его лучах. По реке бесшумно скользили лодки рыболовов, а там наверху, в замке, который казался спящим, тишину нарушало лишь постукивание алебарды стражника по помосту Стены. Порою прощальный солнечный луч высвечивал каску лучника, застывшего у проема бойницы. Словом, в воздухе было разлито спокойствие.

Однако, запершись в своих апартаментах в башне Буасси, неподалеку от той часовни, где в свое время молилась Жанна д'Арк, Цезарь Борджиа испытывал полнейшее безразличие к царящим вокруг красоте и покою. Как обычно, он был одет в костюм из черного бархата и в настоящий момент под испуганными взглядами своих приближенных, не произнося ни слова, мерил комнату нервными шагами. В пальцах он раздраженно вертел маленький золотой шарик с благовониями, с которым он никогда не расставался… В те же моменты, когда им овладевало раздражение, он начинал буквально жонглировать этим шариком, отчего его пальцы пропитались неистребимым запахом благовоний.

В комнате находились люди из его свиты – мажордом Рамиро де Лорка, секретарь Агапито и два дворянина: Жан Журдан Орсини и Бартоломео Капраника – все они с тревогой ожидали неизбежного взрыва гнева своего господина. Они прекрасно знали, что скоро он схватит первую попавшуюся под руки вещь и растопчет ее ногами. Молчание становилось гнетущим.

Цезарь уже приготовился к срыву, он подошел к столу, одним духом опрокинул бокал вина и поискал глазами обо что бы ему этот бокал разбить, но в этот момент в массивную дубовую дверь комнаты постучали. Затем, не дожидаясь разрешения, в нее вбежал человек, упавший перед Цезарем на колени.

– Прибыл гонец из Наварры, монсеньер, – воскликнул он. – Он привез согласие на ваш брак.

Цезарь пощадил бокал, поставив его на место, но лицо его оставалось суровым.

– Каким образом ты узнал, что именно он привез?

Мигель Корелло, которого называли еще Микелетто, поднялся с колен и улыбнулся. То была кровожадная улыбка, впрочем, весьма характерная для этого мастера черных дел. Все знали, что Микелетто исполняет самые темные и грязные поручения Цезаря Борджиа, а за счет этого пользуется его особым доверием.