Искушение искушенных - Бенцони Жюльетта

Отныне кюре был уверен, что замок скрывает какую-то страшную тайну. Дальнейшее молчание превратило бы его в сообщника этих… этих преступлений (даже мысленно он не сразу решился произнести роковое слово). Отправившись в Буду, Поникений попросил аудиенции у воеводы Верхней Венгрии Гергея Турцо, полномочного представителя императора. Турцо выслушал сбивчивый рассказ священника чрезвычайно внимательно.

– Не в первый раз подают мне жалобу на то, что во владениях графини Баторий творятся странные вещи, однако никто не смог толком объяснить, в чем там дело, – сказал он.

– Не подлежит сомнению только одно: в замке пропадают молодые девушки, монсеньор. А безвременная кончина юной певицы давит мне на сердце, словно я сам виноват в этом. Нельзя ли произвести следствие?

– Следствие ничего нам не даст. Нужно привезти сюда одного из доверенных лиц графини и заставить его говорить. Я отдам соответствующие распоряжения, но вы должны подсказать мне: кто именно из ее слуг представляет для нас особый интерес?

– Карлик Дорко, кормилица Илона и лакей по имени Станко. Некоторые другие также кажутся мне подозрительными, но я не вполне уверен…

По приказу воеводы в Чехт отправились надежные люди. Захватив Станко, они доставили его связанным в Буду, и здесь палачи Турцо с легкостью развязали ему язык. Станко оказался трусом. Он во всем признался и, чтобы сохранить себе жизнь, обещал провести воеводу в замок под покровом темноты.

Через несколько дней, глубокой ночью, вооруженный отряд под командованием самого Турцо проник в замок. Станко привел вельможу прямо в подземную пыточную залу, где его ожидало невероятное зрелище. Графиня сидела в лохани под потоками крови, которая изливалась из пьедестала статуи, изображавшей женщину. Откуда-то доносились глухие стоны, и Турцо, догадавшись в чем дело, приказал открыть статую. В ней находилось израненное тело девушки, только что испустившей дух…

Это была новая идея Эльжбеты: пресытившись знаменитой клеткой, она приказала отлить полую статую, утыканную изнутри острыми кольями. Для стока крови были проделаны отверстия в цоколе.

Легко представить, какие чувства испытал воевода при виде этого орудия убийства. Эльжбету и ее сообщников немедленно арестовали и с пристрастием допросили. Размах преступлений намного превосходил кошмарные предположения, которыми терзался бедный Поникений…

16 октября 1611 года свершилось правосудие императора. Перед воротами замка карлику Дорко, кормилице Илоне и прочим преступникам сначала отрубили правую руку, а затем их сожгли живьем. Что касается Эльжбеты, то к ней не притронулись даже пальцем, сочтя, что обычная казнь не сможет искупить ее чудовищных преступлений. Графиню оставили в ее собственной спальне, где она восседала в лучшем своем наряде и в самых дорогих украшениях. Но в течение нескольких дней люди Турцо под защитой целой армии солдат замуровали все входы и выходы замка. Кровавая графиня очутилась в гигантском склепе, в ожидании неизбежной, но медленной смерти.

В местных легендах говорится, будто она прожила там три года: только в 1614 году смолкли вопли и рыдания осужденной, которая превратилась за это время в буйную сумасшедшую.

Дело герцогини Сомерсет

(1608 год)

В свои тридцать лет миссис Тернер обладала завидной репутацией и вполне приличным состоянием, а в ее опрятном доме в самом сердце лондонского Сити отбоя не было от клиентов. И причиной тому было вовсе не искусство крахмальщицы, хотя ее огромные плоеные воротники желтого цвета славились по всему городу – недаром она пропитывала их чудодейственным составом собственного изобретения. Для миссис Тернер в химии не было секретов, но торговала она не только духами, кремами и бальзамами: наибольшим спросом пользовались снадобья куда менее невинные – всевозможные дурманы, приворотные зелья и разнообразные яды. Короче говоря, эта свежая и аппетитная женщина подвизалась на славном поприще колдуньи, что могло бы привести ее на костер, если бы среди посетителей миссис Тернер не преобладали люди знатные и богатые, которым она успела оказать множество бесценных услуг.

Поэтому ее нисколько не встревожило и не удивило известие, полученное ноябрьским вечером 1608 года, что к ней вскоре заглянет очень молодая, очень красивая и очень знатная дама, которой необходима срочная помощь. Объявил ей об этом не кто иной, как лорд-адмирал Англии Ноттингем, а попавшей в беду благородной особой оказалась его собственная племянница леди Эссекс.