Кинжал с красной лилией - Бенцони Жюльетта

— Господа, — начал он с величайшим спокойствием, — я прибыл сюда не только для того, чтобы помешать вам совершить убийство, но и для того, чтобы ответить на ваши вопросы. О трагической ночи в особняке маркиза де Сарранса мне известно гораздо больше, чем вам!

— Именно поэтому мы недоумеваем, почему вы не появились у нас раньше? — не без язвительности заметил раздосадованный прокурор.

— Меня задержали определенные обстоятельства. Насколько вам известно, король отправил меня с поручением в чужие края, но несчастный случай вынудил меня провести какое-то время в замке, где мне оказали помощь и гостеприимство.

— С каким поручением? — осведомился один из судей.

— Я сказал уже, что поручение мне было дано Его Величеством королем, а значит, распространяться о его сути я не имею права. Добавлю также, что, вместо того чтобы препираться, я бы на вашем месте подождал, когда вернется Его Величество, и только тогда распорядился бы жизнью донны Лоренцы. Потому что если король, вернувшись, узнает, что она была казнена без его на то соизволения, то те, кто отдал ее в руки палача, узнают на собственной шкуре, что такое королевский гнев.

— Неужели Его Величество может быть не согласен с собственной супругой? Я бы очень удивился, если бы это было так!

— Ваше удивление объясняется тем, что вы никогда не бываете при дворе. Иначе бы вы знали, что четыре месяца тому назад наша добрая королева едва не получила развод!

— Родив четырех детей? — раздался чей-то недоверчивый голос.

— Разве дети могут помешать разводу? Потомство, естественно, никак бы не пострадало, зато король избавился бы от скандалов, которыми супруга ежедневно портит ему жизнь. Донну Лоренцу с ее богатым приданым привезли во Францию именно для того, чтобы ближайший друг короля встал на сторону королевы и обеспечил ей надежную поддержку.

— Но красавица не захотела выходить за него замуж и убила его! — торжествующе заключил Женен.

Тома поглядел на него с насмешливым состраданием:

— Вас, черт побери, с места не собьешь! А если я сообщу вам, что в то самое время, когда господин де Сарранс прощался с жизнью, я вытащил его молодую супругу в полуобморочном состоянии из Сены? Что вы на это скажете?

— Лично я? Я сказал бы, что она решила покончить с собой, придя в ужас от совершенного преступления!

— Рай Господень и все святые! — воскликнул Тома и набрал в грудь побольше воздуха, чтобы продолжать яростно отстаивать свою правоту, подкрепляя ее новыми доводами, но тут между спорящими встал Жан д'Омон.

— Господа, господа, прошу вас, прекратите спор. Настало время рассмотреть дело вдумчиво и спокойно.

— Не забывайте, что вы в ратуше, а не на ярмарочной площади, — поддержал д'Омона Санген. — Немного доброй воли и терпения! Как я понимаю, при теперешнем положении дел нам необходимо дождаться возвращения Его Величества короля, а возвратится он уже очень скоро, так что пока мы отложим исполнение приговора. А до тех пор молодой даме придется вернуться в тюрьму...

— Чтобы умереть там от холода... или еще от чего-нибудь? — возмутился Тома, выходя из себя. — Я напоминаю вам, что удержал меч палача своим желанием жениться на осужденной.

— Вы же офицер, — остановил его д'Омон. — Для женитьбы вам нужно разрешение вашего полковника... И еще короля. И, конечно же, вашего отца!

— За своего отца я ручаюсь. Если мне придется оставить военную службу, я оставлю ее. Мы с донной Лоренцой поселимся в нашем имении, и она наконец сможет жить в тишине и покое.

— Значит, вы откажетесь от королевской службы?

— Вы прекрасно знаете, что нет. Как только начнется война, я тотчас воспользуюсь своим правом защищать Францию и быть убитым ради него! Но я не хочу, чтобы донна Лоренца возвращалась в тюремную камеру.

— С ней там обходились... вполне прилично.

— Я уверен, что тюремных приличий маловато для знатной дамы. И повторяю, что готов жениться. Сейчас же! Немедленно! Пусть придет священник, а вы все станете свидетелями, — весьма дерзко добавил барон де Курси.

— Но нужно еще услышать согласие той, кого вы желаете получить в супруги, — подал голос мэтр Фюльжан, один из судей.

Тома в ярости повернулся к нему:

— Вы стали бы колебаться, выбирая между достойной жизнью и позорной смертью?

— Я? Ну... я... Я хочу сказать, что супружеская жизнь не всегда бывает раем... как хотелось бы, — со вздохом заключил Фюльжан, который, как видно, имел на этот счет немалый опыт.