Слёзы Марии-Антуанетты - Бенцони Жюльетта

— Очень хорошо. Открывайте! Потом можете идти спать. На сегодня все закончено!

Как и было сказано, под деревьями стояла самая обыкновенная машина серого цвета, с погашенными фарами, развернутая в направлении Сен-Жермен-ан-Лэ. На водительском сиденье лежали электрический фонарик и свернутая дорожная карта… На ней были поставлены два красных крестика. Поверх стрелки, указывающей на первый из них, было написано: «Вы находитесь здесь», вторая была направлена на перекресток между Роканкуром и Байи. Лемерсье с ухмылкой переписал все данные в блокнот.

— Как мило, что он так точен!— Размечтались! Я был бы очень удивлен, если мой путь завершился бы здесь, так и не начавшись, — отозвался Альдо, пожав плечами. — Не сомневайтесь, что он принял все меры предосторожности!

— А вы не принимайте меня за умалишенного! Я вижу это по вашему лицу! Берите портфель и поезжайте!

Альдо сел за руль, поставив портфель рядом с собой, включил фары и тронул машину с места под напутственный возглас «Удачи!», который показался ему не слишком искренним… В любом случае он уже не нуждался в подбадривании. Стоило ему ввязаться в эту авантюру, как старый демон приключений овладел им и стал нашептывать, что его роль не ограничится передачей драгоценностей, как слишком поспешно заключил полицейский» не отличавшийся большим воображением…

Эта вылазка напомнила ему другую, которая случилась несколько лет назад совсем недалеко отсюда. Он вновь увидел, как сидит за рулем великолепного «Роллс-Ройса», принадлежавшего Эрику Фэррелсу, и везет с собой знаменитый сапфир — в качестве выкупа за женщину, которую он тогда любил. Странная это была заложница, а закончилось все еще более странным образом^[93]! На сей раз он был спокоен, хотя он признавался самому себе, что небезразличен к красоте Каролин. Но в драме, которая разыгрывалась сегодня вечером, не ощущалось прежней остроты. В сущности, этим он был обязан Полине: это из-за нее угас, не родившись, один из тех огненных порывов страсти, от которых его не вполне исцелила Лиза и за что он, сохраняя неизменными чувства к жене, все же постоянно корил себя. Правда, в данном случае лекарство оказалось опаснее болезни. Воспоминание о ночи с Полиной продолжало жить в его душе… если он вообще когда-нибудь сумеет забыть эту ночь. Самое ужасное состояло в том, что он не испытывал никаких сожалений, кроме одного — что ему придется отказаться от Полины навсегда. Испытывал ли он угрызения совести? Очень и очень слабые!

Продолжая философствовать, Альдо вел машину вперед. На дороге в Сен-Жермен народа было немного, а когда он повернул к рощам, где находился отмеченный на карте перекресток, стало совсем безлюдно. Он увидел три небольших дома и заправку, которая, впрочем, была закрыта. Какой-то мужчина в рабочей одежде и каскетке вступил в желтый круг света от автомобильных фар. Лицо у него было наполовину закрыто темным платком, в руке блеснул пистолет. Сделав Альдо знак следовать за ним, он углубился в садовую аллею с деревянным барьером. В самом конце ее стоял сарай, куда Альдо было приказано въехать. Он поставил машину возле грузовичка с брезентовым кузовом. Задние двери автомобиля были открыты.

— Выходите! — приказал человек в каскетке. — Возьмите портфель и поднимайтесь! — добавил он, указав пистолетом на грузовичок.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Альдо забрался в кузов и сел на железный пол, загроможденный банками с краской и прочим малярным материалом.

— Я бы предпочел продолжать путь в легковой машине, — сказал он со вздохом. — Там гораздо удобнее.— Возможно, но из кузова вы не сможете ничего разглядеть. Располагайтесь где хотите и ведите себя спокойно!

Действительно, когда двери закрылись, стало совершенно темно. Альдо нащупал местечко между двумя банками, от которых мерзко пахло льняным маслом, и стал печально размышлять о том, что после этой поездки его смокинг придет в полную негодность. Опасение легкомысленное, но, по крайней мере, позволявшее не слишком задумываться о куда более неприятных перспективах. Дело принимало скверный оборот, хотя иного ожидать было трудно. На войне как на войне! Только простак мог бы так четко указать место обмена, поэтому использование других транспортных средств выглядело вполне логичным. Когда грузовичок тронулся, Альдо взмолился, чтобы путь не оказался слишком долгим. Дорога была проселочной, и на ухабах малярные принадлежности разлетались по всему кузову.