Наследство Лэндоверов - Холт Виктория

Мама усмехнулась и сказала:

— А вы не ошибаетесь? Печенье, по-моему, приготовил мистер Мейсон.

— Фортнум или Мейсон — не все ли равно?

Я ужасно смеялась, потому что знала, кто такие Фортнум и Мейсон. Им принадлежала кондитерская на Пиккадилли, и капитан Кармайкл хотел сказать, что печенье он купил у них.

— Пойду помогу вам принести лимонад, — предложила мама.

Это меня удивило. Ей никогда и в голову не приходило самой сделать что бы то ни было. Дома она звонила слуге, если нужно было переложить подушку с дивана на кресло.

Они вышли вместе. Мне показалось, что Оливия встревожена.

— Как мне здесь нравится! — сказала я.

— Почему мы приехали сюда? Ведь мы собирались к Понсонби. А что он имел в виду, говоря о своих поварах? Ведь Фортнум и Мейсон — название кондитерской.

— Ах, Оливия, не надо так серьезно ко всему относиться, — попросила я. — Нам будет очень весело, вот увидишь.

Прошло немало времени, пока мама и капитан Кармайкл вернулись с лимонадом. Я заметила, что мама сняла шляпу. Она раскраснелась, но, видимо, чувствовала себя очень непринужденно. Лимонад она наливала с подчеркнутым старанием.

— Завтрак будет подан позже, — предупредил капитан Кармайкл.

Я до сих пор помню каждое мгновение того дня. В воздухе ощущалось какое-то волшебство и еще чувство ожидания чего-то. Так бывает в театре перед поднятием занавеса, когда еще неясно, что увидишь на сцене. Но, может быть, эти мысли посетили меня позже, в свете всего происшедшего в тот день? Обычно, вспоминая через некоторое время значительные события в своей жизни, нам начинает казаться, что в них таились какие-то предзнаменования… Тогда, впрочем, никаких предзнаменований я не заметила, просто я была очень возбуждена, как будто должно было случиться что-то важное.

Наконец великий миг наступил: шествие приближалось. Послышались торжественные звуки марша Генделя. Он мне очень понравился, и я подумала, что ничего более подходящего невозможно было выбрать. И вот мы увидели ее — скромную маленькую фигурку, на голове у которой, действительно, красовалась шляпка. Правда, шляпка эта была далеко не обычная, а вся в кружевах и бриллиантах. Приветствия стали оглушительными. Королева сидела в карете и время от времени поднимала руку в знак того, что слышит их. Мне показалось, что она выражает свою признательность за такую глубокую преданность недостаточно сильно, но зрелище было замечательное. Впереди кареты ехали принцы ее дома: сыновья, зятья и внуки. Я посчитала — их было тридцать два. Самым величественным среди них был зять королевы, кронпринц Фридрих прусский, в белом с серебром мундире, с германским орлом на шлеме.

Процессия казалась бесконечной. Мое воображение поразили индийские принцы в сверкающих драгоценностями одеждах. Из Европы прибыли короли: саксонский, бельгийский и датский. Греция, Португалия, Швеция и Австрия прислали, по примеру Пруссии, своих кронпринцев.

Весь мир, должно быть, решил в тот день почтить старую маленькую леди в кружевной с бриллиантами шляпке, уже пятьдесят лет правившую страной.

Поразительное зрелище! Я долго не могла прийти в себя после того, как шествие удалилось. Музыка продолжала звенеть у меня в ушах, и мне казалось, что я все еще вижу лошадей в великолепных чепраках и всадников в блестящих костюмах. Тем временем мама снова куда-то исчезла с капитаном, пробормотав несколько слов о завтраке.

Капитан вкатил в комнату столик на колесах. На нем стояло блюдо с холодными цыплятами, хлеб с хрустящей корочкой и масло.

Он придвинул к окну небольшой стол и ловко покрыл его кружевной скатертью. Места там было только для четверых.

Какой это был завтрак! Позже я вспоминала о нем, как о конце определенной эпохи в нашей жизни, эпохи невинности. Мы как будто вкусили от древа познания добра и зла.

Капитан открыл стоявшую в ведерке со льдом бутылку и принес четыре бокала.

— Вы думаете, им можно? — неуверенно спросила мама.

— Я налью им не больше наперстка.

Наперсток оказался половиной бокала. Я пила маленькими глотками шипучую жидкость и испытывала экстаз, какое-то неизведанное счастье. Весь мир казался мне необыкновенным. Я рассматривала происходящее, как начало нового существования, в котором мы с Оливией станем лучшими мамиными друзьями и будем сопровождать ее во время таких визитов, как сегодня, придуманных капитаном и ею для нашего развлечения.