Черный Лев - Деверо Джуд

– Скажите леди Мелите, что сэр Уильям зовет ее по срочному делу.

– Я не могу… скажи сама, Мег. Мег в ужасе посмотрела на дверь комнаты.

– Но он уже там… я боюсь.

Лайонин грозно прищурилась, и Мег как ветром сдуло. Девушка нерешительно постучалась, приоткрыла дверь, чтобы передать слова отца.

– Лайонин, ты с ума сошла! Выстудишь комнату! Немедленно входи, закрой дверь и скажи, что тебе нужно!

Старательно избегая взгляда Ранулфа, прожигавшего ее спину, она пересказала просьбу отца. Мелита поспешно схватила накидку.

– Прошу прощения, милорд, но я должна идти к мужу. Дочь поможет вам вымыться, но предупреждаю, имейте терпение, она делает это едва ли не впервые. Лайонин, будь поаккуратнее и не намочи накидку и сюрко. Я скоро вернусь, а ты поспеши: вода быстро остывает.

Мать ушла, а Лайонин по-прежнему не могла заставить себя взглянуть на него. Но тут до нее донесся его голос, такой печальный, что сердце переворачивалось:

– Мне не нужна помощь. Тебе не стоит оставаться.

Она с улыбкой повернулась и распахнутыми глазами посмотрела на сидевшего в чане Ранулфа. Широкие плечи касались краев чана, на груди и руках бугрились мускулы. Отблески огня играли на гладкой, влажной, позолоченной солнцем коже. Грудь была покрыта густой порослью черных завитков. Девушка невольно рассмеялась.

– Настоящий Черный Лев, с головы до пят! – выпалила она и тут же поспешно отвела глаза, испуганная собственной смелостью.

Ранулф весело улыбнулся, и с этого момента неловкости как не бывало.

– Вымой мне спину, – попросил он, показывая на горшочек с жидким мылом.

Шагнув вперед, Лайонин вспомнила материнское предупреждение. Сняла накидку, сюрко, кожаный пояс, вынула из маленького кожаного мешочка золотые ножницы и отпорола пришитые на живую нитку узкие рукава туники.

– Теперь я не промокну.

Ранулф наблюдал, как она раздевается, и радовался, что сидит в горячей воде, гасившей всякое желание. Одетая в золотистую тунику, облегавшую ее подобно второй коже, она была очаровательна. Ни один изгиб прекрасного тела не был скрыт. Груди вздымались при каждом вздохе, а он слишком хорошо помнил их прикосновение к себе.

Девушка молча стала намыливать Ранулфа, хотя даже не знала, с чего начать. Наконец она пожала плечами и решила, что будет мыть его точно так же, как себя. И начала со спины. При первом же прикосновении все ее колебания улетучились. Она стала водить намыленной тряпочкой по перекатывавшимся буграм мускулов, поднялась выше, к плечам, и щедро покрыла мыльной пеной предплечья. Его пальцы были длинными и красивой формы, ногти – гладкими и ухоженными. Особенно приятно было ощущать загрубевшие мозоли на его ладонях, напоминавших о силе этого гиганта, который сейчас покорно подчинялся ее неловким рукам.

Ее особенно заинтересовала его шея, мышцы которой затвердели после многих лет напряженных тренировок. Она обвела кончиком пальца стальное сухожилие, сбегавшее от затылка к позвоночнику, и что было сил надавила на него, но Ранулф, похоже, этого не заметил. Лайонин улыбнулась и впервые взглянула в его лицо.

Оказалось, что он как-то странно на нее смотрит, и по какой-то причине кровь прихлынула к ее щекам. Она не понимала, что с ней. Мать попросила ее вымыть гостя, и она, как послушная дочь, повиновалась. И это ей очень понравилось. Может, она чем-то выдала себя?

– Я вам не угодила? Матушка давно хотела научить меня мыть наших гостей, но так и не успела. Может, я слишком неуклюжа?

– Нет, – едва слышно проронил он. – Если хочешь прекратить…

– Но я еще не закончила, – возразила она, стараясь не краснеть, и, не в силах больше выносить пристального взгляда, велела ему закрыть глаза.

Теперь она могла спокойно продолжать свое дело, пока он спокойно терпел ее неловкие прикосновения. Она легко погладила его щеку, ощутив тонкий шрам и не устояв перед искушением обвести его губы. Его веки дрогнули, готовые приподняться, поэтому она быстро провела по ним намыленным пальцем, не желая, чтобы он видел ее и понял, о чем она думает. Она должна помнить, что этот человек – граф, знатный придворный, и не пара простой девушке. И когда он уедет, она не желает терзаться унизительными, постыдными воспоминаниями.

Лайонин плеснула теплой водой в лицо Ранулфа, намылила густую гриву непокорных локонов и стала энергично растирать его голову.

– Скажите, если я причиню вам боль.

Он что-то буркнул, явно сомневаясь в ее способности сделать это. Она вылила ведро воды ему на голову, чтобы промыть волосы, после чего велела высунуть ногу, проигнорировав его слабые протесты. К ее восторгу, ноги тоже оказались покрытыми короткими темными волосками.