Вальс сердец - Картленд Барбара

– По дороге в театр отец сказал мне, что сегодня вечером он приглашен на ужин к Иоганну Штраусу. Он собирался отвезти меня в отель, а сам поехать…

Гизела знала, что Миклош улыбается, хотя и не смотрела в его сторону.

– Я думал, что ваш отец, как и многие другие, считает музыку Штрауса слишком легкомысленной и развращающей молодежь.

– Нет, нет, что вы! Как он может так думать, ведь музыка Штрауса так прекрасна!

– И романтична, особенно для нас с вами, – тихо сказал Миклош.

Гизела тихонько рассмеялась:

– Всегда находятся люди, которым не по душе все новое или модное. В Париже еще до войны танцевали вальсы Штрауса.

– Вы слишком молоды, чтобы танцевать в Париже.

– Да, конечно, но сейчас я уже достаточно взрослая, – задумчиво произнесла Гизела. – Мама часто рассказывала мне о балах. А когда папа давал концерты, она брала меня с собой в театр. Я даже видела императора и императрицу. Тогда они казались мне принцем и принцессой из сказки.

– Я рад, что вы были недостаточно взрослой, чтобы танцевать в Париже, – быстро заметил Миклош.

– Почему? – с невинным видом спросила Гизела.

– Потому что теперь вы достаточно взрослая, чтобы вальсировать со мной в Вене, – ответил он.

Она не сразу осознала смысл его слов, а когда осознала, ощутила необыкновенный восторг.

– Но… папа никогда не позволит… это невозможно, – с сожалением произнесла она.

– Мы обсудим это позже, – сказал Миклош. – Сегодня вечером я хотел бы побеседовать с вами в каком-нибудь тихом месте, где нас никто не увидит.

– Я не могу… так поступать…

– Прошу вас, – умоляюще сказал Миклош, – пожалуйста, вспомните, ведь я помог вам однажды. Быть может, я еще смогу оказать вам услугу. И я вернулся в Вену за сотню миль лишь затем, чтобы видеть вас.

– Я уверена, что у вас были другие причины, – обороняясь, сказала Гизела.

– Нет, только вы, – нежно ответил он. Гизела старалась убедить себя в том, что не имеет права поступить столь же опрометчиво, как тогда, в лесу, потому что это расстроит отца.

Но когда слова отказа уже были готовы сорваться с ее губ, она взглянула Миклошу в глаза и позабыла обо всем на свете. В это мгновение она была способна думать только о том, как ее тянет к этому человеку.

Он не был похож ни на одного знакомого ей мужчину.

Его темные волосы, гладко зачесанные назад, оставляли открытым высокий чистый лоб, а черты лица были четкими и очень строго очерченными. Темные глаза светились глубоким светом, взгляд их был властным и в то же время предельно открытым и честным.

Гизела не сомневалась, что испугалась бы подобного предложения, будь оно сделано кем-то другим, а не Миклошем Толди.

Она помнила, как доверчиво шла за ним по темному Венскому лесу, и чувствовала, что и сейчас может полностью ему доверять.

– Вы придете?

Гизела почти не слышала его. Ей казалось, что слова превращаются в волшебный поцелуй на ее губах.

– Вы были так добры… что очень трудно ответить «нет».

– Не надо искать оправданий, – сказал Миклош. – Истинная причина в том, что вы так же сильно, как и я, хотите увидеться со мной, Гизела.

С этими словами он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Прикосновение его губ было уверенным и одновременно нежным.

Под заключительные аккорды скрипичной сонаты Шуберта Миклош быстро покинул ложу.

Возвращаясь в отель после репетиции, Гизела думала только о том, что ей предстоит вечером.

В отель «Захер» они переехали днем, в перерыве между репетициями. Пол Феррарис прилег отдохнуть и заснул, а Гизела прежде всего позаботилась о том, чтобы он поплотнее пообедал, перед тем как вернуться в театр. Она переговорила с метрдотелем, и тот уверил ее, что такого известного артиста, как Пол Феррарис, обслужат наилучшим образом.

Поднимаясь к себе в номер, Гизела думала, что этот отель все же чересчур фешенебельный. Сказать по правде, она была несколько шокирована, когда отец сообщил ей, что они остановятся именно здесь.

– Неужели это необходимо, папа?

– Из всех венских отелей я предпочитаю «Захер», – твердо ответил он.

Гизела не хотела портить ему настроение предложением остановиться в каком-нибудь недорогом пансионе.

Отель, который находился как раз напротив Дома оперы, произвел на Гизелу сильное впечатление своими objects d'arts: великолепными полотнами, скульптурами и барельефами. Он скорее напоминал частные апартаменты, нежели гостиницу.