Я так хочу - Клейпас Лиза

— Мне это не нравится, — проворчал он.

— Едва ли это удивительно.

Он посмотрел сверху вниз на ее улыбающееся лицо, и выражение его лица смягчилось. Прежде чем Каролина успела отреагировать, он протянул руку и стянул очки с ее носа.

— Милорд, — сказала она взволнованно, — прошу вас прекратить так делать! Немедленно верните их. Я ничего не вижу.

Эндрю достал из кармана сложенный платок и протер линзы.

— Неудивительно, что у вас такое слабое зрение, вы всюду расхаживаете в запачканных очках. — Не обращая внимания на ее протесты, он тщательно протер их, и, приподняв, посмотрел на свет. Только убедившись, что они совершенно чистые, он водрузил их обратно ей на нос.

— Я все прекрасно видела, — сказала она.

— Прямо посередине правой линзы был отпечаток пальца.

— С этого момента я буду вам признательна, если вы просто скажете мне о пятне и не станете срывать очки с моего носа! — Каролина знала, что ведет себя неблагодарно и невежливо. Какая-то часть ее разума пришла в ужас от таких отвратительных манер. Однако ее мучило подозрение, что если не сохранить стратегической враждебности по отношению к нему, она может выкинуть что-нибудь крайне неловкое — например, прижаться к его высокому, твердому телу и поцеловать его. Он был таким большим, рассерженным и соблазнительным, что от одного только его вида ее обдавало необъяснимым жаром.

Она не понимала себя — ей всегда казалось, что для начала нужно, чтобы мужчина тебе понравился, прежде чем попасть в этот головокружительный водоворот желания. Но, видимо, тело ее было не согласно с чувствами, поскольку, нравился он ей или нет, она хотела его. Почувствовать его большие, теплые руки на своей коже. Ощутить его губы на своей шее и груди.

Каролина вся залилась яркой краской, от лифа до волос на затылке, и она знала, что его проницательный взгляд не упустил предательского румянца.

К счастью, он воздержался от каких-либо замечаний, лишь ответил на ее предыдущие слова.

— Очень хорошо, — сказал он. — Какое мне дело, если вы начнете натыкаться на стены или гулять по мостовой, ни черта не видя сквозь ваши проклятые очки?

Это была самая странная поездка, в которой только участвовал Эндрю. Три часа он терпел осуждающий взгляд Кейда — парень смотрел на него, как на самого Иуду, и это не взирая на тот факт, что Эндрю готов был оплатить все его долги в недалеком будущем. Кроме того, здесь была еще и мать, Фанни, несомненно самая пустоголовая матрона, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Она щебетала, произнося бесконечные монологи, казалось, ей вовсе не требуется большего поощрения, чем ворчание или кивок. Всякий раз он по глупости отвечал на какое-нибудь ее замечание, и это вызывало новый поток пустой трескотни. И, наконец, напротив него сидела Каролина, тихая и внешне спокойная, рассматривающая постоянно меняющийся пейзаж за окном.

Эндрю открыто уставился на нее, в то время как она, казалось, абсолютно не замечала его внимательного взгляда. На ней было голубое платье с надетой поверх него белой мантильей. Вырез платья был скромным, не открывающим ни дюйма ложбинки между грудей — хотя едва ли ей было что показать. И все же его нестерпимо возбуждала небольшая полоска открытой кожи, эта женственная впадинка на ее шее и фарфоровая гладкость груди над вырезом. Она была маленькой, почти как кукла, и все же он был ею околдован, до такой степени, что пребывал в наполовину возбужденном состоянии, несмотря на присутствие ее брата и матери.

— На что вы смотрите? — спросил он через какое-то время, раздраженный ее постоянным нежеланием смотреть в его сторону. — Вы находите вид коров и оград захватывающим, так?

— Мне приходится смотреть в окно, — ответила Каролина, не отводя взгляда. — Стоит мне сосредоточиться на чем-то внутри кареты и мне станет плохо, особенно если дорога неровная. Со мной с детства так.

Фанни взволнованно перебила ее.

— Каролина, ты должна попытаться излечиться от этого. Как, должно быть, досадно такому славному джентльмену, как лорд Дрейк, смотреть, как ты непрерывно выглядываешь из окна вместо того, чтобы участвовать в разговоре.

Эндрю усмехнулся, услышав, как его назвали «славным джентльменом».

Тут заговорил Кейд.

— Она не собирается меняться, Мама. И осмелюсь сказать, что Дрейк скорее предпочел бы, чтобы Каро смотрела в окно, чем чтобы ее стошнило прямо на его туфли.