Любимая жена - Сэндс Линси

– Спасибо тебе, – нежно сказал он.

– За что, милорд? – удивленно спросила Эвелин.

– За то, что не обиделась на Диаманду и помогла ей выпутаться.

Зардевшись, Эвелин пожала плечами и начала рассеянно водить рукой по белой скатерти, которой, по настоянию матери, застелили главный стол.

– Она не со зла, я уверена.

– Диаманда – непосредственное дитя, кроме того, ее избаловали, – сказал он, криво усмехнувшись. – Моя мать, всегда мечтавшая о дочери, уделяет Диаманде почти все свое внимание, с тех пор как та приехала в Джервилл на подготовку. И ей трудно будет расставаться с девочкой.

– Значит, обучение Диаманды уже завершилось? – спросила Эвелин.

Пэн пожал плечами.

– Нет, дело в том, что она должна была выйти замуж за моего младшего брата Адама. Но он погиб, и отец Диаманды подыскивает для нее нового жениха. Он приказал ей вернуться домой, и тетя Хелен приехала сюда, чтобы помочь собрать вещи. А моя мать шлет ему письма с уговорами не забирать Диаманду, пока не наступит время свадьбы. Ждем его ответа, но мне кажется, это бесполезно.

– Вы думаете, отец не позволит ей остаться? – спросила Эвелин.

Пэн покачал головой.

– Диаманда – красивый ребенок, наверняка он уже нашел ей пару и зовет домой готовиться к свадьбе.

– Однако, милорд, ей на вид минимум шестнадцать лет. Едва ли ее можно назвать ребенком.

– Четырнадцать, – поправил он.

Эвелин с удивлением посмотрела на Диаманду. У девочки была очень гладкая кожа, нежные черты лица, и, несмотря на некоторую угловатость фигуры, прекрасно развитая грудь. Итак, четырнадцать – вполне пристойный возраст для замужества, и Диаманда точно не ребенок.

Эвелин позабыла о Диаманде, как только открылись двери кухни и в зал вошли слуги, неся тарелки с едой. Самая первая девушка из шеренги направилась к главному столу, остальные распределились среди гостей. Все блюда источали такой чудесный аромат, что Эвелин не могла без улыбки смотреть на служанку. Однако пока Пэн накладывал угощение на их общий поднос, она была вынуждена вновь отвлечься на унизительные размышления о своей участи – дышать по-прежнему не удавалось вне зависимости от положения.

Как проглотить хотя бы кусочек этой восхитительной еды, если места внутри не хватало даже для крошечной капли воздуха? Эти мысли стали настоящей пыткой для Эвелин, почувствовавшей сильный голод. Накануне, пока ждали приезда Джервиллов, она была слишком взволнованна, чтобы есть. Днем ранее она тоже нервничала и едва притронулась к пище. То есть прошло почти два дня с тех пор, как Эвелин вообще что-либо ела… и вот теперь она сидит, скрученная, как индейка, и очень голодная.

В довершение ко всему ей было жарко, она вспотела, ощущая в области, где заканчивалась обвязка, неприятное пощипывание. Ткань натирала нижнюю часть груди, раздражая нежную кожу. Эвелин попробовала выпрямиться, чтобы чуточку освободиться и вдохнуть, но ее попытка провалилась.

– Ешь.

– А-а?.. – Эвелин растерянно перевела взгляд на мужа.

Пэн, оказывается, уже закончил накладывать и охотно приступил к трапезе.

– Ешь, – повторил он, указывая на тарелку. Эвелин с тоской посмотрела на угощение, но ничего не стала брать, и он, вздохнув, сказал:

– А я надеялся, что у меня будет здоровая жена, с хорошим аппетитом.

Разочарования в его голосе вполне хватило, чтобы заставить Эвелин взять с подноса, заваленного яствами, куриную ножку и поднести ее ко рту. Не откусив, она провела ею перед носом и губами, понюхала… Дурманящий аромат сочного жареного мяса вскружил голову, вселяя наслаждение и печаль одновременно. Но Эвелин отчетливо сознавала – места для еды в ее стесненном желудке сейчас нет, и если поддаться соблазну, то эта самая ножка застрянет где-нибудь между грудей, причинив еще больше неудобства.

– Вкусно, попробуй, – уговаривал ее супруг.

Оказавшись в безвыходной ситуации, Эвелин откусила. Вопреки ее надеждам, он не повернулся к своей тарелке, а продолжил наблюдать за ней. Пересилив себя, она начала жевать. Господи, манна небесная!.. Но несмотря на восторг, оставалась опасность подавиться при глотании – поэтому она стала тщательно пережевывать мясо, затем еще и еще…

– Мне кажется, ты уже достаточно прожевала, – заметил Пэн в изумлении.

Эвелин ничего больше не оставалось, как проглотить этот кусок. К счастью, он свободно прошел в желудок, не застряв в горле. Она собралась было вздохнуть с облегчением, но тут почувствовала, что обвязка вновь ослабевает. Охваченная паникой, Эвелин замерла на месте, выпрямляясь все сильнее, в отчаянных попытках удержать ткань от разрыва, но это не помогло – опять раздался душераздирающий треск.