Любимая жена - Сэндс Линси

Испустив сдавленный писк, Эвелин вцепилась ему в плечи.

– Как ты…

– Не дергайся, – прорычал он. – Никто не обещал, что будет легко!

Эвелин повиновалась. Она бы и дыхание с радостью задержала, если бы могла проглотить хоть одну лишнюю каплю воздуха. Но на протяжении всего пути вниз ей не оставалось ничего, кроме как молиться, и она чуть не заревела от облегчения, когда они достигли нижней ступени. Уэрин вынес ее из замка, мать и две служанки шли следом. Дойдя до лошади, он остановился в нерешительности, все еще держа Эвелин на руках.

– А дальше что? Как она сядет верхом, не наклоняясь?

На секунду все притихли, затем леди Стротон решительно сказала:

– Уэрин, усади ее на землю и дай мне свой нож. А тебе надо повернуться спиной…

– Что?.. – не соображая, переспросила Эвелин.

– Поворачивайся же быстрее, – скомандовала мать. – Мы немного распорем ниже талии, чтобы ты могла сесть на лошадь.

– Но… – Эвелин прекратила возражать, как только почувствовала небольшое освобождение в нижней части бедер. Совсем крошечное, не давшее никакого спасения плененным легким, но все же блаженство. «Боже, какое будет счастье освободиться», – мечтательно подумала Эвелин.

Глава 2

Какой ужас, полотно рвется!

Эвелин сначала не поняла этого, почувствовав лишь некоторое ослабление на полпути к церкви. Неизвестно, как бы они двигались, если бы не гениальная идея матери: втроем с Рунильдой и Ганнорой, держа по корзине, идти перед лошадью и усыпать тропу цветами. Леди Стротон такой замысел показался чрезвычайно романтичным, и она охотно потратила несколько минут на расхищение собственного сада, отобрав лучшие бутоны.

Эвелин тоже радовалась поначалу, но сейчас, осознавая, что надрез у бедер, сделанный матерью, расползается, решила, что это была худшая из всех идей.

– Что с тобой? Ты будто окаменела, – сказал Уэрин, вглядываясь в лицо Эвелин. Выпрямившись в седле, пока они проезжали по двору церкви, она все больше выпрямляла спину. Затрудненное прерывистое дыхание остановилось при попытке сжаться и не дать ткани рваться дальше.

– Эви?

– Скорее… – сдавленно произнесла она.

– Скорее? Но… – Уэрин взглянул на шедших впереди мать и служанок, затем снова на сестру. Она видела, как растет беспокойство в его глазах. – Эви, что с твоим лицом? Оно все в пятнах и вздулось…

Эвелин выдохнула:

– Забудь про лицо, Уэрин, полотно рвется, мне надо слезть… сейчас же.

К счастью, он не медлил больше ни секунды и, подозвав мать, объяснил, что необходимо торопиться. Леди Стротон кивнула, быстро посовещалась в сторонке со служанками, и они втроем продолжили идти, ускоряя шаг, почти бегом, разбрасывая цветы, пока Уэрин направлял лошадь, следуя за ними по пятам.

Примерно через десять футов Эвелин уже не сомневалась в своей правоте, отчетливо слыша треск швов под платьем. Звук донесся и до Уэрина.

– Быстрее, – вежливо попросил он женщин. Затем, снова услышав, как рвется ткань, прорычал: – С дороги!

Испуганно обернувшись, леди Стротон отпрянула в сторону, пропуская Уэрина, погнавшего лошадь рысью. Теперь леди Марджери и служанки бежали позади, продолжая лихорадочно разбрасывать цветы. Нельзя точно сказать, кто был наиболее счастлив, когда Уэрин наконец завел лошадь в стойло. Неудивительно, что все гости, собравшиеся у входа в часовню, смотрели на происходящее с разинутыми ртами.

Соскочив с лошади, Уэрин повернулся и увидел, как Эвелин, окруженная ворохом юбок, поспешно и неуклюже спускается, всеми силами удерживая злополучный разрыв на ткани. Она стояла, не шевелясь и почти не дыша, в ожидании исхода: либо все останется на месте, либо она сейчас выскользнет из этого платья, как виноградина из шкурки.

– Ну как, держится? – тревожно спросил Уэрин.

– Да… вроде.

Эвелин по-прежнему не могла нормально дышать, следовательно, обвязке ничего пока не угрожало.

– Что у вас тут? – запыхавшись, спросила леди Стротон, подбежав к ним вместе со служанками.

– Все хорошо. Кажется, оно не успело сильно порваться. Как я выгляжу?

Мать окинула дочь критичным взглядом, затем мягко ущипнула за щеки.

– Бледновата… а в остальном – замечательно!

Пока мать пыталась вернуть ей легкий румянец, Эвелин вспомнила, как несколько лет назад Хьюго издевался над ее щеками, твердя, что она похожа на белку с полным ртом орехов. Целую неделю он преследовал ее со словами: «Толстые щеки! Жирная белка!» Вернувшись в реальность, Эвелин представила, насколько ужасно смотрится ее вынужденно стройное тело рядом с пухлыми щеками.