Магия Луны - Коултер Кэтрин

Дав Виктории несколько секунд, чтобы немного отдышаться, Рафаэль снова начал осторожно двигаться внутри ее тела, почувствовав, что она помогает ему как может. И опять Рафаэль довел ее до оргазма, только на этот раз удовольствие они испытали вместе.

Как сквозь пелену Виктория услышала голос мужа:

— Ты здорово вспотела.

Виктория хотела ответить, но вовсе не была уверена, сможет ли говорить. Она и думать-то могла с большим трудом. Ее дыхание все еще было прерывистым, словно ей не хватало воздуха.

— В самом деле? — неуверенно пробормотала она.

— Да. — Рафаэль нежно прикоснулся губами к ее влажной шее, плечу… — Тебе было хорошо, дорогая?

— Возможно.

— Нет, точно, моя милая. Причем два раза. Ты весьма громко выразила свои ощущения. Боюсь, стены нашей комнаты довольно тонкие. Любопытно, если у нас имеются соседи, что они сейчас делают? Или думают?

— Хватит, мне надоело. Я не хочу тебя.

— Серьезно? Я позволю себе усомниться в твоей искренности, дорогая. Между прочим, я все еще являюсь частью тебя, причем весьма значительной. — Рафаэль зевнул и крепко прижал жену к себе. — Я так устал, милая. Кажется, мне все-таки придется оставить тебя в покое. Я достойно выполнил свои супружеские обязанности.

Виктория заулыбалась в темноте и уже открыла было рот, чтобы ответить колкостью на эту откровенную тираду, но, вспомнив о своей ноге, сразу поскучнела. Она сообразила, что все время лежала на левом боку. Поэтому ее изуродованное бедро было весьма надежно укрыто от его глаз и рук. Она зашевелилась, стараясь устроиться поудобнее, но Рафаэль понял ее проявление активности довольно своеобразно.

— Может, хочешь еще, Виктория?

Она громко фыркнула, желая таким образом выразить свое презрение к предложению, которое, по правде говоря, вовсе не казалось ей таким уж нелепым.

— Рафаэль рассмеялся, еще раз чмокнул ее в ухо, придвинулся поближе и уснул.

А Виктория еще долго лежала без сна, уставившись невидящим взглядом в темноту.

— Но я же не могу всю свою жизнь провести, лежа на левом боку, — тяжело вздохнув, прошептала она. В ночной тишине спальни ее шепот прозвучал неожиданно громко.

Рафаэль вздрогнул и открыл глаза.

— М-м-м, — пробормотал он, — спи, дорогая, еще совсем темно, нам не нужно вставать так рано.

Виктория усмехнулась. Ей польстило, что даже во сне он не забывал о ее присутствии.

— Хорошо, — безропотно согласилась она и уснула.

* * *

На следующее утро путешественники благополучно прибыли в Сент-Агнес. Они не спеша ехали по тихим безлюдным улочкам, и Виктория, высунувшись из окна, с интересом разглядывала окрестности. Рафаэль удерживал Гэдфли рядом с каретой.

— Смотри, Виктория, — воскликнул он, — это место называется Стиппи-Степпи. Здесь находятся домики рудокопов. Отсюда люди отправляются в Западную Китти, Богатую Китти, Голубые холмы. Так называются здешние шахты.

— Откуда у тебя столько сведений об этих местах? Даже все названия знаешь.

— Я же мужчина, — шутливо поклонился Рафаэль, — а значит, не могу не знать таких вещей.

Он приосанился и свысока поглядел на жену.

Улочки стали настолько узкими, что Рафаэль уже не смог держаться рядом с экипажем и выехал вперед. Они свернули на Хай-стрит, и перед Викторией открылась умилительная картина: ровные аккуратные ряды каменных домиков под черепичными крышами с двух сторон обступили дорогу, ухоженный вид которых свидетельствовал о благополучии и процветании их хозяев.

До цели их путешествия оставалось совсем немного. Десятью минутами позже они свернули с проселочной дороги на узкую заросшую сорняками подъездную аллею, ведущую к казавшемуся издалека величественным дому. Его стены были сплошь увиты плющом, и у Виктории, придирчиво осматривающей свое предполагаемое жилище, моментально испортилось настроение. Она поняла, что внутри ее тоже не ждет ничего хорошего.

Мистер Ринзей оказался в точности таким, каким его описал Рафаэль. А фамильный замок при ближайшем рассмотрении представлял собой весьма неприглядное, даже гнетущее зрелище. Последние представители семейства Демортонов покинули его несколько месяцев назад, ожидая где-то вдали, пока найдется покупатель на их полуразвалившуюся собственность.

— К сожалению, в доме больше никто не живет, — извиняющимся тоном произнес мистер Ринзей, — поэтому он кажется таким неуютным.

Несчастный поверенный разорившегося семейства так потел, что Виктории стало его искренне жаль.