Шестая жена - Холт Виктория

Катарина тепло обняла сестру. Анна Херберт внимательно посмотрела на нее и с трудом смогла поверить, что эта сияющая от счастья женщина всего несколько месяцев назад чуть было не умерла от страха.

— Нет нужды спрашивать, как ты живешь, — сказала леди Херберт. — Ответ написан у тебя на лице.

— Я живу прекрасно, сестра. А ты? И как милорд Херберт?

— У нас все хорошо, Кейт. Как я рада видеть тебя счастливой.

— О, Анна, я никогда не думала, что буду так счастлива. Мне кажется, что все мои страдания были не напрасны, ибо, не познай я безысходного горя, я никогда бы не смогла оценить всей полноты своего нынешнего счастья.

— Ты его заслужила по праву. А как дела у милорда, твоего мужа?

— У него все хорошо, и он так же счастлив, как и я.

— Храни Бог ваше счастье, — с жаром произнесла Анна Херберт, ибо она, в отличие от Катарины, не очень-то верила в добродетель Томаса Сеймура. Слишком много она слышала историй о его любовных похождениях, честолюбивых замыслах и планах относительно женитьбы на принцессе Елизавете, и у нее не было причин считать эти рассказы выдумкой. Она ломала себе голову — надо ли ей рассказать об этом сестре, но, вспомнив то безграничное отчаяние, свидетелем которого ей пришлось стать, она поняла, что никогда не сможет разрушить безоблачное счастье, которым теперь наслаждалась Катарина.

— Я думаю, — сказала леди Херберт, — что ты так счастлива, поскольку не принимаешь близко к сердцу всю эту возню вокруг королевских драгоценностей. — Мне они совершенно не нужны, — ответила Катарина. — Поверишь ли, я гораздо счастливее без них, чем с ними. Но меня злит, что моя невестка так много о себе мнит. Я уверена, что она сама хочет носить эти драгоценности.

— Ну конечно же. Не сомневаюсь, что она воображает себя королевой.

Катарина рассмеялась:

— Томасу абсолютно безразлично, что скажет милорд протектор.

— А вот это зря. Протектор и его жена теперь всемогущи. Дорогая моя сестричка, ты избежала смертельной опасности. Во имя любви Господа нашего, не навлекай па себя новую беду.

— Я навлекаю на себя новую беду? Да что ты, Анна? Не нужны мне эти драгоценности. Разве они могут сделать меня счастливой? Когда я была женой короля, они были моими, но разве я была счастлива? Уж ты-то, Анна, хорошо знаешь, что нет.

— Но, Кейт, почему тогда об этом так много говорят?

— Томас считает, что, забрав их, его брат и его жена хотели меня унизить.

— А... Томас! Катарина улыбнулась:

— Он очень сердится, когда кто-нибудь, по его словам, не оказывает мне должного почтения. Он говорит, что я слишком мягкая... со всеми. Он говорит, что мне повезло — его сильные руки всегда защитят меня, а его ум позаботится о моих интересах. Он всегда говорит, что всякому, кто скажет обо мне хоть одно плохое слово или тронет меня хоть пальцем, он заедет кулаком в ухо.

— Все любовники так говорят! — заявила Анна Херберт.

— Я знаю, но Томас настроен очень решительно. Произнося эти слова, он так загорается, что мне стоит больших усилий успокоить его.

— Не думаю, что он сможет дать в ухо лорду-протектору.

— Если ему покажется, что тот оскорбил меня... вполне может и дать. Я знаю своего Томаса.

— Если он столь неосторожен, то ты, Кейт, должна сохранять благоразумие. Зачем ты так поспешно вышла за него замуж... да еще позволяла ему приходить к тебе ночью? Дорогая моя, слухи о ваших близких отношениях поползли еще задолго до того, как было объявлено о вашей женитьбе!

— Я знаю. — Катарина беспечно засмеялась. — Томасу все нипочем. Он сказал, что однажды уже потерял меня и больше не хочет.

— Это правда, что вы обручились через неделю после похорон короля?

— О, Анна, прошу тебя, не спрашивай меня об этом!

— Это очень опасно. Говорят, что если бы ты понесла ребенка, то никто бы не знал, от кого он — от Томаса или от короля.

— Ты же знаешь, что я не допустила бы этого.

— Но так говорят люди.

Катарина пожала плечами. Она была слишком счастлива, чтобы думать о серьезных вещах.

— Анна, — сказала она — Если бы ты знала, как я хочу ребенка! Но может быть, мне уже поздно заводить детей?

— Тебе уже тридцать шесть, Кейт.

— Я знаю. Но я так хочу родить Томасу ребенка.

— Тебе надо быть предельно осторожной.

— Да, надо. Каждую ночь я молю Бога, чтобы он послал мне ребенка, и мне кажется, мои молитвы будут услышаны. Анна Херберт обняла сестру. Теперь, когда она стала женой адмирала, Анна боялась за нее ничуть не меньше, чем во времена ее брака с королем.