Падший ангел - Харт Кэтрин

Приподняв голову со своей мягкой телесной подушки, Джейк осторожно, все еще неуверенно, оглядел комнату. Глаза его различили очертания мебели. Хотя все было как в дымке, он смог рассмотреть светлые квадраты окон на фоне темных стен. Он снова видит. Пока не очень хорошо, но он видит! Слезы радости навернулись ему на глаза, сделав изображение еще более расплывчатым, и он торопливо смахнул их. Пускай ничто не мешает тому небольшому зрению, которое у него появилось! Он так давно вообще ничего не видел.

Рыдания сотрясли его широкую грудь, когда до него дошло все величие этого чуда. Если это всего лишь сон, хорошо бы не просыпаться. Нет, на этот раз все взаправду! Иначе быть не может! Он ощущал лежащую рядом Тори, слышал ее легкое дыхание, слышал, как кто-то на кухне готовит утреннюю трапезу. Он обонял запах свежезаваренного кофе. Это не сон! Он действительно, на самом деле может видеть!

– Спасибо тебе, Боже! – пылко прошептал он – о, спасибо Тебе! Наверное, я недостоин этого чуда, но, каковы бы ни были Твои мотивы, спасибо Тебе, что вернул мне мои глаза!

Тори проснулась рывком, что-то нарушило ее дремоту. Сонные глаза ее увидели Джекоба, сидевшего на постели к ней спиной. Плечи его тряслись, она услышала отчаянное рыдание, вырвавшееся из его груди.

– Джекоб! – вскричала она негромко и, приподнявшись, обвила руками его за талию, прижалась щекой к его широкой спине. – В чем дело, дорогой? Что-то не так?

Он извернулся, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

– Все так, Тори! – торжествующе возвестил он. – Все снова так, как надо!

Ласково отстранил он ее от себя. Глаза его жадно всматривались в ее лицо, гладили его, любовались им.

– У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, но никогда не были они мне милее, чем сейчас, в эту минуту.

Она потрясение впилась в него взглядом, страшась и надеясь, рот ее слегка приоткрылся.

– Ты можешь видеть! – воскликнула она, и руки ее взлетели, ладони нежно сжали ему лицо. – О Джекоб! Ты видишь! Ох, Джекоб! Я так счастлива, что смогла бы танцевать на облаках!

Радостные слезы ручьем потекли по ее лицу, по обнаженной груди.

– Я знаю способ отпраздновать это получше, – ответил он. Склонив голову, он слизнул с ее груди слезы, его язык грубо прошелся по розовым пикам. – Немножко солоно, – пробормотал он, – но все равно восхитительно.

Она смеялась и рыдала одновременно, не в силах сдержать бурные чувства, переполнявшие ее. А тут еще Джекоб подлил масла в огонь. Попробуй столько всего вынести.

Они упали на простыни, его хохот слился с ее смехом, когда они перекатывались и падали друг на друга в безумном восторге. Ведь вся тяжесть мира слетела с их плеч. Даже боль в ноге не могла помешать ему, когда он пощипывал, лизал и целовал каждый дюйм ее шелковистого тела, наслаждаясь видом ее длинных ног, розовеющих грудей, сверкающих глаз, ее сочного улыбающегося рта.

Их соединение было бурным и нежным, слияние тел и сердец, радостный праздник жизни и любви. В неописуемом восторге их желание достигло новых высот, вершин страсти, ранее недостижимых. Невыразимо счастливые, истомленные, израсходовавшие себя до предела, они наконец успокоились и тихо лежали, не отрывая друг от друга глаз.

– Какое счастье, что эти твои чудные золотые глаза снова видят! – нежно проговорила она. – Стоило мне подумать, что ты не никогда не сможешь увидеть нашего ребенка, как сердце у меня прямо разрывалось.

Широкая улыбка озарила его лицо.

– Нам, конечно, надо сообщить всем нашим добрые новости, но давай еще несколько минут понаслаждаемся ими вдвоем, – предложил он. – Хочется наглядеться на тебя, не могу оторваться. Так давно не видел я твоей улыбки.

Радостными восклицаниями и вздохами облегчения встретили на ранчо счастливую весть. Все лица сияли широкими улыбками. Для доктора Грина новость была почти таким же приятным сюрпризом, как и для всех остальных, его предсказания обнадеживали:

– Если все пойдет, как я ожидаю, полное зрение должно вернуться к Джекобу в ближайшие дни. Дымка исчезнет, цвета станут яркими, но я все-таки советую какое-то время не перетруждать глаза. Никаких скачек верхом, никакого чтения и никаких сотрясений головы. Нет смысла рисковать, пока вы окончательно не поправитесь.

Джейк согласился от всей души. Ему вовсе не улыбалось снова оказаться в вечной темноте. Почти четыре недели такой пытки было вполне достаточно, чтобы он чуть не сошел с ума. Все это время его поддерживала только одна мысль, только она спасала его от бездны отчаяния, только слабая надежда, что он, возможно, снова будет видеть… и, конечно, любовь и помощь семьи и друзей.