Герой снов - Клейпас Лиза

***

Впервые Эмма проснулась утром в объятиях мужа. Она выждала, пока прошла первая растерянность пробуждения, затем поглядела на лицо Николая. Его янтарные глаза были открыты и смотрели на нее испытующе.

– Доброе утро, - произнес он по-утреннему хриплым голосом.

Он держал ее в объятиях всю ночь, иногда прерывая сны поцелуями. Он целовал ее лицо и шею, гладил нежную кожу. Под утро они еще раз занялись любовью, и тела их сплетались в ленивом медлительном ритме, пока потрясающее освобождение не унесло их в пучину блаженства.

Что могла она сказать ему после такой безудержно чувственной ночи? Щеки ее запылали, она отвела в сторону глаза и попыталась подняться.

Однако он остановил ее, буквально пригвоздив к постели. Впившись в ее зрачки пронзительным взглядом, он поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю. Понятия не имею, как пойдет теперь наша жизнь и вообще как мне с тобой держаться. Спорить все время легко, я к этому привыкла. А вот как жить в мире? Не знаю, выйдет ли это у нас.

Теплые руки Николая накрыли ее голые ягодицы, ласково сжимая упругие округлости.

– Все очень просто, Рыжик. Будем двигаться день за днем.

Эмма почувствовала, как шевельнулась между их телами его плоть, ощутила пульсацию пробуждающейся в нем страсти. Он крепче притянул к себе ее ягодицы, не давая ей соскользнуть с него, в то время как губы его прокладывали жаркий влажный след по ее груди.

Она запротестовала задыхающимся голосом:

– Нет, Ник. Пора завтракать.

– Я не голоден.

– …И я не заходила утром к зверям.

– Они могут подождать.

– Сюда может прийти Джейкоб.

– Не придет. Он не зря мой сын.

Она в последний раз попыталась его отвлечь:

– У меня все саднит.

– Я буду осторожен, и все будет в порядке, - прошептал он, перекатываясь так, что она оказалась распростертой навзничь. Толчком раздвинув ее бедра, он начал старательно убеждать ее в необходимости остаться. Со стоном наслаждения Эмма поддалась обещаниям его рук и губ. Обещаниям, которые он жаждал исполнить до конца.

***

Николай, казалось, принял как нечто очевидное, что после происшедшего она будет рада видеть его в своей постели. И Эмма ему не отказывала. Быстро пролетела неделя, в течение которой она просыпалась каждое утро с чувством открытия. Она узнавала такие вещи о своем муже, о которых за долгие месяцы супружества даже не подозревала. Он бывал удивительно нежен, помогая ей расплетать на ночь тяжелые волосы, массируя наболевшую от шпилек и гребенок кожу головы. Иногда натирал смягчающей мазью ее руки, обветренные и поцарапанные от работы в зверинце, или врывался к ней в ванную и купал ее, словно она была маленькой.

Однажды его настроение приняло хищный уклон. Застав жену в зверинце, он, не обращая внимания на слабые протесты, прижал ее к стене, спустил с нее брюки и взял прямо так, стоя, пока они оба не удовлетворились, мокрые от испарины и задыхающиеся. Он дразнил ее немилосердно, провоцировал и заставлял смеяться до тех пор, пока она не переставала соображать, чего ей больше хочется - поцеловать его или убить.

В середине дня Эмма позировала Роберту Сомсу для портрета. Николай приходил наблюдать и всматривался в нее с такой сосредоточенностью, что она в конце концов изгнала его из комнаты.

– Я не могу сидеть со спокойным достоинством, когда ты ешь меня глазами, - заявила она мужу, подталкивая его к двери.

Николай неохотно повиновался, но, когда она захлопывала за ним дверь, смотрел хмуро.

Он еще раз рассказал ей о своем сне. Это произошло в тот день, когда они гуляли по заснеженным полям поместья. С неба плавно падали крупные снежинки, и Николай остановился, чтобы поцелуями смахнуть их с лица жены.

– Ты похожа на ангела, - пробормотал он, едва прикасаясь к сверкающим звездочкам, усыпавшим ее кудри.

– Ты тоже, - отозвалась она и засмеялась, стряхивая снег с его золотисто-каштановых волос. - На падшего ангела.

Николай внезапно затих. Эмма увидела, что он потрясенно уставился на нее.

– В чем дело? - настороженно осведомилась она.

– Ты выглядишь так, как тогда, в России. Я подарил тебе белую кружевную шаль, и ты покрыла ею голову.

"Я никогда не была в России!" - хотелось крикнуть ей, но она удержалась, внимательно вглядываясь в его лицо. Как же часто размышляет он о том таинственном периоде, когда перенесся в сон о прошлом! За его внешней невозмутимостью и замкнутостью Эмма ощущала отчаянную тоску, жадное стремление вернуть отнятое счастье. Николай всерьез верил в то, что в прошлой жизни они знали и любили друг друга. Конечно, ей не стоило поощрять такое заблуждение, но и высмеивать его за это она не могла.