Королевский подарок - Гарвуд Джулия

Ройс даже не поднял головы. Николя поняла, что он ждет Джастина. Вид у юноши был такой же усталый, как и у Ройса. Неужели он по ночам помогает Ройсу?

– Это нож нашего отца, – негромко сказал Джастин. – Им работать удобнее, барон.

Джастин уселся рядом с Ройсом и взял обрезок деревяшки. Пальцы на руке барона были обмотаны полосками черной кожи. Когда Николя увидела, как неуклюже Ройс пользуется ножом, она поняла, что кожаные полоски – необходимая мера предосторожности.

Николя вытерла слезы и направилась к тем, кого любила больше всего на свете.

– Вот Николя удивится, – прошептал Джастин.

– Надеюсь, она обрадуется, – прошептал в ответ Ройс.

– И удивилась, и обрадовалась, – прошептала Николя.

При звуке ее голоса Джастин вздрогнул, а Ройс сжался и случайно сделал надрез на только наметившейся фигурке.

– Смотри, что из-за тебя произошло, жена, – проворчал Ройс.

Николя заглянула через плечо мужа, чтобы посмотреть, как пострадала фигурка, и, не удержавшись, рассмеялась. Она в жизни еще не видела более кривой, бесформенной шахматной фигуры. Голова была больше туловища, а шея – в три раза толще, чем у белой королевы. Николя сразу и навсегда полюбила эту фигурку. Особенно щербинку сбоку на шее, Николя наклонилась и поцеловала мужа, потом уселась напротив.

– Запомни эту щербинку, муж, потом будешь рассказывать нашим детям, как она появилась.

Ей показалось, что Ройс очень смущен тем, что его застали за таким занятием – он ведь вырезал фигурку для того, чтобы порадовать жену. Глаза Николя опять наполнились слезами. Всемогущий Боже, как сильно она любит этого человека! Она посмотрела на Джастина. Он подмигнул ей. Она подумала, что брат, наверное, тоже заметил, как покраснел ее муж и как затуманились ее глаза.

– Джастин!

– Что?

– Я люблю Ройса.

– Я уже понял это, Николя, – улыбнулся в ответ брат.

– Откуда?

– По тому, как ты смотришь на него.

Она повернулась, чтобы посмотреть, как подействовали ее слова на Ройса. Он прилежно склонился над столом, вырезая наполовину готовую фигурку, и тоже улыбался.

– Я хочу, чтобы ты знал еще кое-что, Джастин, – проговорила негромко Николя. – Ройс любит меня.

– Это я тоже знаю, – улыбаясь, ответил Джастин. Ройс положил нож на стол и посмотрел на Николя.

– Ты уверена, что я люблю тебя? – спросил он.

– Да.

– Тогда перестань, пожалуйста, улыбаться. Господи, Николя, твоя улыбка сводит меня с ума, – произнес он.

Джастин не верил собственным ушам. Николя весело рассмеялась.

– Я просто хотела стать такой женой, какой тебе хотелось.

– Я хочу тебя, – выдохнул Ройс.

– Николя, разве ты не должна все время улыбаться? – спросил Джастин, безуспешно пытаясь понять их разговор.

Ройс, не отрываясь, смотрел на красавицу жену, потом проговорил:

– Джастин, уйди.

– Слушаюсь, барон, – с улыбкой ответил Джастин.

Когда он ушел, Николя встала. Она взяла свечу со стола и медленно направилась к кровати, поставила свечу на комод и стала поджидать Ройса. Он подошел к противоположной стороне кровати. В мерцающем свете она наблюдала, как он раздевается.

Как он красив! В нем чувствовалась такая сила, такая мощь! И такая нежность! Николя сбросила пеньюар, не сводя глаз с мужа.

– Я так люблю тебя, Ройс.

– И я тебя.

Они встретились на середине постели и легли лицом друг к другу. Он крепко обхватил ее за бедра, она обвила руками его шею. Николя осыпала поцелуями его грудь, его шрамы. Ройс резко откинул назад ее голову, стон желания вырвался у него. Он прильнул к ее устам, их языки встретились. Ройс застонал, Николя вздохнула.

Он уложил ее на спину, накрыл собой и осыпал поцелуями каждый дюйм ее тела. Он был бесконечно нежен и терпелив, пока острое желание не обожгло Николя с такой силой, что она забыла обо всем на свете. Ройс тоже сгорал от желания.

Он медленно вошел в нее, испытывая невероятное наслаждение. Они слились в одно целое. Ройс на мгновение замер и, наконец, проговорил все слова любви, которые так долго копил в себе. Николя разобрала только обрывки, потому что одновременно с ним она говорила те же слова, которые тоже давно носила в сердце.

Но очень скоро чувства взяли верх, и слова стали ни к чему. Только скрипела и ходила ходуном кровать под ними. Ройс двигался размеренно, не спеша, пока Николя в экстазе не обхватила его ногами.

Тогда Ройс обезумел. С диким стоном, выкрикивая ее имя, он излил в нее свое семя.