Креольская честь - Мартин Кэт

— Я живу неплохо, спасибо. А как вы? Уборка идет успешно?

— Да. Паровая машина Рилье работает даже лучше, чем мы надеялись. И конечно, обеспечивает более высокое качество.

— А как поживают все в Бель-Шен? Хорошо?

«Да, хорошо. Все, кроме меня». Алекс не сказал этого вслух.

— Ничего. Проблем, естественно» хватает. Но для беспокойства нет никаких поводов.

— Вы собираетесь остаться на нота?

«Вот черт! — мысленно вскричал он. — Да я просто мечтаю остаться и на эту ночь, и на все последующие. Но только в твоей постели».

— Я еще могу успеть на последний пароход. Вероятно, лучше уехать сегодня же.

— Пожалуй, это самое разумное, Алекс кивнул с таким горьким смирением, что у Ники екнуло сердце.

— И когда вы возвратитесь?

— Точно не могу сказать Как только ты просмотришь книги, я пришлю за ними кого-нибудь.

«Что, если он так и не появится до моего отъезда? Что, если это последняя возможность открыть ему правду?» — стучало у нее в голове.

— Я очень ценю твой труд, — сказал он.

— Пустяки Это самое малое, что я могла сделать, чтобы отблагодарить вас за вашу доброту.

— За доброту? Какую доброту? — Алекс помрачнел. — Что же хорошего я сделал? Лишил тебя девственности… Держал в своем доме против твоей воли. Принудил дочь человека, лучшего друга нашей семьи, стать моей любовницей.

— Не говорите так, Алекс. Теперь это не имеет значения.

— Для меня имеет, — сказал он. — Всегда имело! Похоже, я не смог справиться с самим собой. — Его глаза впились в нее. — Если бы я каким-нибудь образом мог искупить свою вину…

У Ники перехватило дыхание. Как он высок и красив!

Какой он мужественный и гордый!

И как же он одинок!

— Такая возможность у вас есть, — шепнула она.

— Только окажи! чего ты хочешь, — вскинулся он. — И твое желание будет тотчас исполнено.

— Останьтесь со мной на ночь.

Алекс, онемев от изумления, смотрел на нее во все глаза.

— Неужели ты не знаешь, что я люблю тебя? Что каждый день, проведенный без тебя, невыносим? Что, сложись наша жизнь по-другому, я никогда не покинула бы тебя?

В один миг Алекс очутился возле нее, заключил в объятия.

— Я люблю тебя, — шепнул он ей на ухо. — Я люблю тебя больше жизни. Я старался скрыть это от самого себя, но больше не могу.

Ники теснее прижалась к нему.

— О, Алекс! — Ее пальцы зарылись в его волосы. — Мне хотелось верить, что ты любишь меня, но я никогда не думала, что ты решишься сказать об этом.

— Ты мне нужна, Ники. Я Просто не уверен, что смогу жить без тебя.

Ники поцеловала его в глаза, в нос, в губы.

— Люби меня, Алекс. Заставь забыть обо всем на свете, кроме тебя.

— Я люблю тебя, — шепнул он, целуя ее, пока она, как и он сам, не задохнулась. Он слышал стук ее сердца. От нее пахло фиалками и тем едва уловимым женским ароматом, который всегда так воспламенял его. Он хотел ее так сильно, что руки у него дрожали. Он был готов взять ее прямо сейчас, пусть даже грубо, чтобы заставить вновь и вновь повторять, что она его, его — и ничья больше.

Вместо этого он целовал ее с необыкновенной нежностью и страстью, затем развязал ленту на ее ночной рубашке и припал губами к ее груди. Застонав, Ники качнулась к нему. Ее пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, и стали играть плоским медным соском.

Алекс со стоном, стараясь не отрываться от нее, потянул рубашку из бриджей и скинул сапоги. Ники помогла ему вытащить из рукава все еще забинтованную руку и, нагнувшись, поцеловала ее.

— Люблю тебя, — шепнула она.

Алекс взял ее лицо в свои широкие ладони и поцеловал долгим, неизъяснимо нежным поцелуем, который был ответом на ее слова.

Спустив ее ночную рубашку с нежных белых плеч, а затем и с бедер, он поднял ее и отнес на кровать. Он осыпал всю ее жаркими поцелуями, когда вдруг, содрогнувшись, почувствовал, как ее пальцы сомкнулись вокруг его мужского естества.

Ласковым прикосновением Ники уложила его на спину.

Затем губами и языком проложила влажную дорожку по его груди, по тугому животу, двигаясь все ниже и ниже. В самом конце этого пути ее мягкие полные губы вобрали в себя его пульсирующую плоть.

Впервые с той ночи в охотничьем домике она отдавалась ему добровольно. Стараясь показать, как сильно она его любит, Ники все с большей уверенностью ласкала губами и языком его напрягшуюся плоть. Алекс стонал, но она не прекращала своих ласк, пока он не схватил ее за талию и не усадил на себя верхом.