Тайна леди - Беверли Джо

– Нет. – Она сжала его руки и шагнула ближе, глядя ему в глаза. – Но во мне, Робин, есть что-то от сестры Иммакулаты. Ты будешь верен мне?

Он привлек ее в свои объятия.

– Пока смерть не разлучит нас. – Он взял ее лицо в ладони и приблизил к своему. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Это моя мечта. Но предупреждаю, лорд Ротгар не будет терпимым тестем.

– Господь милосердный! Зять Темного Маркиза.

Она коснулась его щеки.

– Но я принесу солидное приданое и влиятельные связи.

Он поцеловал ее ладонь.

– Принесешь, принесешь.

– Я предупредила его, что не дам тебя в обиду. – Она снова повернула его лицо к себе. – Но если вы когда-нибудь соберетесь сбиться с пути истинного, милорд, помните, что я дочь Темного Маркиза.

– Я должным образом напуган. – Он запечатлел на ее губах ласковый поцелуй, но Петра высвободилась.

– Робин, я ношу твоего ребенка.

Он смотрел на нее, и она подумала, что, возможно, все неправильно поняла, что каким-то образом все может пойти не так. Он взял в ладони ее лицо.

– Ты, должно быть, очень волновалась. Прости. Прости, что меня не было рядом.

Она покачала головой, глаза ее наполнились слезами.

– Я сама была во всем виновата, мой дорогой, любимый. Поцелуй меня еще.

Они исследовали друг друга губами и руками, возбуждая знакомый огонь, который разгорался все сильнее и сильнее. Петра снова высвободилась, удерживая его одной рукой.

– Мы не можем. Мы не должны. В полночь я должна быть с лордом Ротгаром для снятия масок. Он будет представлять меня. Я, по всей видимости, влюблюсь в тебя, потому что ты спас меня от Лудовико. Но так мы сможем скоро пожениться.

– Значит, есть какая-то надежда сохранить рассудок, – сказал он, завладев ее рукой и целуя каждый палец.

– У нас есть его позволение танцевать.

– Он обращается со всеми как с марионетками.

Ее разум снова таял от прикосновения его губ к пальцам, но она сказала:

– Робин, он мой отец. Я люблю его, всех Маллоренов…

Он втянул ее указательный палец в рот. Ее колени ослабели.

– Пожалуйста, не заставляй меня выбирать.

– Не буду, – сказал он наконец. – Он любит тебя. Но до полуночи еще час. Потанцуем? – Он привлек ее к себе, скользя рукой под плащ к ее обнаженным плечам, ее шее…

Петра потянулась к нему, но нашла в себе силы сказать «нет».

– Действительно нет? – спросил он, играя пальцами, обещая пламенные наслаждения.

Петра судорожно сглотнула.

– Действительно нет, – сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Я обещала. Несмотря на мои грехи, Робин, я чту мораль. Мы скоро поженимся. Давай подождем.

Он улыбнулся.

– Когда нас ждут все богатства вселенной, к чему спешить? Идем, любимая, – сказал он, беря ее за руку. – Среди всех наслаждений, которые мы еще не испробовали, есть обыкновенный танец. Это идеальное место, чтобы начать.

Глава 33

23 августа 1764 года

Земли Ротгар-Эбби снова были наводнены народом для празднования свадьбы довольно скандальной дочери маркиза и красивого графа Хантерсдауна. Петра смотрела из окна своей спальни, потому что не могла спуститься к гостям до окончания церемонии. Она должна была состояться в домовой часовне, оставшейся от аббатства, которое когда-то стояло на этом месте.

Петра была готова, одетая в платье из зеленого шелка с узором из весенних цветов, дорогое повторение того платья, которое Робин купил ей в Монтрё, того, в котором он любил ее, когда их впервые охватила страсть. Того, которое она расстегнула для него на «Кулике», которое было на ней, когда она приехала сюда, чтобы найти любящий дом.

Она повернула на пальце его кольцо, прекрасный сапфир, точно такой, какой она просила. Потрогала жемчуг на шее, подарок отца. Браслет из трех ниток жемчуга был подарком Дианы. Хотя камея не совсем подходила к наряду, Петра приколола ее среди превосходных кружев на краю своего корсажа.

Однажды она спросила его об этой броши.

– Воробей? – сказал он, когда они прогуливались по саду. – Я приобрел его после смерти моего отца, сам не знаю почему. Меня всегда интересовала эта история. Зачем воробью убивать дружелюбную малиновку? Был ли он наказан за это? Там ничего не говорится. Полагаю, я просто думал о смерти.

– И понимал, что твои дни как Кок-Робина сочтены. – Она процитировала конец стишка: – Все птицы в небе плакали и рыдали, когда услышали колокольный звон по Кок-Робину. – Она сжала его руку. – Для меня он никогда не умрет.